сегодня хидан не собирался покидать стены своей старой обшарпанной квартиры (по сути, это даже квартирой то сложно назвать, ведь даже в самых прожженных притонах общий антураж выглядит куда приличнее). он спокойно бы остался дома, если бы ему вдруг резко ни с того ни с сего не приспичило бы убрать накопившийся мусор (на деле же боксы от заказанной пищи начали вонять так, что даже он унюхал).

в тусклом коридоре две школьницы шумно разговаривали, предвкушая какую-то-там-супер-пупер-тусу. и он заинтересовался…

— что за тусовка? — роняя пакет поинтересовался хидан. девчонки с отвращением посмотрели в его сторону.
— тебе то что? иди куда шел, бичара, — прошипела та, что повыше, приправив свою реплику средним пальцем.

хидан вскипел. он всегда заводился с пол-оборота. пакеты падают из рук и вот, одна из девчонок уже крепко прижата к стене, а вторая стоит на коленях — он держит ее за скудный хвостик из жидких волос.

— так что за тусовка? – переспрашивает хидан.
девчонки скулят, заливаясь слезами, просят, чтобы он их отпустил, но хидан не был бы хиданом если бы поддался на нытье каких-то школьниц.

от них он узнал не только об предстоящей вечеринке: они рассказали ему абсолютно все, даже то, что он не спрашивал. как там говорят, у страха глаза велики? отпускать он их не хотел, молодому мясу нужно было преподать урок. так, девчонки, возомнившие себя крутыми и взрослыми с максимально жалким выражением лица тащили на себе огромные мусорные пакеты.

вечеринка — это хорошо, ведь на ней можно не только отдохнуть, но и заработать. с такими мыслями хидан вытряхнул из ящика практически все запасы наркоты, которые у него были: лсд, экстази, травка и конечно же всеми любимый кокаин. ночь предвещала крупную добычу, и было бы очень глупо упускать ее из своих рук.

подростки — легкая нажива, с ними всегда приятно иметь дело. осознание того, что карманные деньги, отпущенные родителями на здоровое питание въебываются на наркоту — согревало прогнившее нутро приятным трепетом. быть эдаким вершителем судеб — увлекательное занятие, ведь никогда не знаешь, кто попробует единожды, а кто до конца своих дней будет выносить семейный сервиз, чтобы выручить немного денег на дозу. нелегальная лотерея с хуевыми последствиями, которая либо позабавит, либо перечеркнет всю твою дальнейшую жизнь.

* * * *

хидан далек от понятия морали и сострадания, ему плевать на жизни людей как, впрочем, и на свою собственную. все что он хочет, точнее все что ему нужно — денежек чуть-чуть подзаработать (много не надо, ведь счастье далеко не в материальных благах) чисто чтобы на съем разъебанной вусмерть хаты хватило, да на пожрать. и в этом деле наркотики вещь опциональная и долговечная: это то, что никогда не выйдет из моды, это то на что всегда будет спрос. и хидан делает что должен — дарит людям мимолетную радость, по скидочной цене.

загородный дом, кто бы мог подумать.

обычно все тусовки на которых присутствовал хидан проходили либо в клубе, либо на квартирах. в частном доме он оказался впервые, а потому и глазел по сторонам, словно пещерный человек. первое что привлекло его внимание — шоколадный фонтан. шоколадный, сука, фонтан. он просто не смог пройти мимо. подойдя к нему он сразу же просунул палец под теплую шоколадную струю и засунул его в рот. вкус охуительный: молочный шоколад с ореховыми нотками, конечно хидану захотелось еще.

он с детским любопытством искал стакан, чтобы вдоволь наполнить его этим густым божественным напитком, но не успел. какой-то парень влетел в стол и повалил шоколадный, сука, фонтан на пол. естественно вся конструкция разъебалась к хуям. драка, что завязалась прямо на глазах у хидана не вызвала ничего, кроме возмущения.

тупые уебки блядь.

так и скитался он по чужому дому: приторговывал наркотой, пробовал вкусняшки и прочесывал местность в поисках того-что-можно-спиздеть.

и все было хорошо, до определенного момента.

хидан далеко не тот человек, который заводит новые знакомства (поболтать любит — факт) от нехуй делать, но и не тот, кто брезгует полезными людьми (главное сразу оценить эту самую полезность, чтобы время зря не терять).

этого парня он видел впервые — внешность, конечно, фриковая, запоминающаяся. он явно не располагал средствами банально сходить подстричься, а потому был патлатым челканом, которых мир еще не видывал. (стоит отдать должное, его волосы были в хорошем состоянии, и хидан даже завел тему о том, как он за ними ухаживает).

хидан смотрел на него сквозь призму нескольких бокалов шампанского и не понимал, кто зачем и почему его вообще сюда впустили. он рассказывал какую-то лютую историю из своей жизни, но она показалась хидану скучной, поэтому он задвинул парнишке самую ядреную лсд-марку и отправил его откисать в сторону кожаных диванов.

* * * *

— э, седой, толкай речь сам, я не в состоянии.

брови удивленно ползут вверх и хидан оборачивается, чтобы удостовериться в том, что он не ошибся. этот придурок действительно обращается к нему. что может быть хуже чем сотни прикованных взглядов к чуваку который под шумок толкает нелегальные конфетки?

патлатая блондинка проходится по округе, а потом обходит хидана со спины и упирается лбом куда-то между лопаток.

— а че говорить то? — шепчет хидан в пол-оборота своей новой подружке, — але, придурок, — шепчет громче, чувствуя, что тот лавирует где-то в полубессознательном потоке мыслей.

хидан забирает бокал шампанского у какой-то малолетки.
— день рождения — пиздатый праздник, ведь в этот день ты выбрался из пизды чтобы оказаться в еще большей, — хидан торжественно поднимает бокал, за спиной слышатся перешептывания и девчачьи смешки.

кто именинник, на кого смотреть, кому обращаться? хидан проходится взглядом по публике. зрелище, потрясающее: полуголые девицы со смазанной помадой, скромницы что жмутся у стены и парни с жидкими усиками над верхней губой — все слушают его — пацана, который пришел чисто по фану немного дури толкнуть. браво, хидан. спасибо дейдара.

— религия, которую я исповедаю — джашинизм — принимает рождение, ведь мы с вами являемся на этот свет не просто так, мы — посланники, мы творцы, мы художники — каждый из вас, — под праздную речь слышатся звуки рвоты: словно воду хлещут на пол из ведра.

— заканчивай уже трепаться, — слышится из-за спины.
— ну вот еще, блядь, я только начал, — раздраженно прошипел хидан, — сам меня подставил, пока не закончу, не заткнусь!

дейдара (вроде так его зовут?) что-то вкладывает в ладонь и хидан пристально поглядывает на уродливую игрушку — словно ребенок лепил.
— я очень польщен, но нахуй оно мне надо?
— как закончишь, бросай примерно на центр.

и хидан бросает. потому что фигурка не красивая. потому что не жалко. потому что он пьян и не понимает, почему этот парень вообще к нему привязался. но хидан прост в своей ипостаси — говорят кидать и он кидает.

а потом... все в дыму, битом стекле и даже в крови. повсюду паника и крики, слезы и жалкие попытки выбраться на улицу.

в ушах стоит звон. хидан оборачивается в поисках этого придурка, а его и след простыл.

хидан движется на выход расталкивая подростков и только у самой двери замечает виновника торжества.
— че ты там пиздишь? — он раздраженно хватает его за шкирятник и тащит на улицу.

на улице обстановка не шибко лучше, чем в доме: только воздух чище, без примеси гари и едкого дыма, от которого слезятся глаза. хидан не отпускает своего новоиспечённого друга — вцепился мертвой хваткой и тащит куда-то в сторону леса, подальше от дома.

со стороны, где-то не так уж и далеко раздается сирена. полиция, пожарная или скорая? по звуку не разобрать, да и в ушах все еще гремит так, словно веслом оглушили.

оттащив парня в более-менее укромное место, хидан швыряет его на землю и ногой наступает на грудь.
— что это было? взрывчатка? — опираясь локтем о колено, хидан чувствует, как под его ногой с трудом вздымается грудь парня.
— что, дышать тяжело? — хидан давит сильнее, — если меня из-за тебя загребут, джашином клянусь — прирежу.