от легкого порыва ветра, ветряной колокольчик, что подвешен к потолку, издает тонкий плаксивый звон, словно предостерегая об опасности. звук расходится и отражается от стен, наполняя помещение гулким эхом, что постепенно утопает в полумраке теней.

аказа взбешен — это видно не вооруженным взглядом; мышцы его лица застыли в напряжении. интересно, что он сейчас чувствует? какого это быть слабым? ощущает ли он себя ничтожным на фоне величества второй высшей луны?

с каждым произносимым словом аура демона меняется: становится мрачнее и тяжелее, чем была ранее. она, словно хаотичный поток энергии, струится вокруг него, создавая невидимый барьер; доуму это лишь забавляет. он, как холеный домашний кот, который от скуки терзает маленькую беззащитную мышку; она может пищать и кусаться сколько угодно, это все равно ничего не изменит. игра закончится лишь тогда, когда он этого захочет: когда жалкие попытки освободиться наскучат, а в глазах жертвы поселится страх. еще немного и аказа непременно сломается под гнетом силы и превосходства; его броня из гнева и ярости даст трещину и тогда доума сбросив маску дружелюбного приятеля, наконец-таки, обнажит свои клыки.

угрозы аказы — детский лепет, а терпение доумы неизмеримо: оно вязкое и тягучее, подобно густой смоле, что равномерно стекает из огромного чана, который на первый взгляд кажется, бездонным. он готов растягивать игру до тех пор, пока аказа не начнет просить о пощаде, а он обязательно начнет. ох уж этот сладкий вкус отчаянья.

хруст костей и брызги крови — аказа как всегда жесток и безжалостен, или… он хочет таким казаться? плоть регенерирует моментально и доума расплывается в хищном оскале.

— твои удары, — он проводит кончиком языка по губам, слизывая капли крови, — всегда были так слабы, или ты просто не вкладываешь в них силу? — с притворным любопытством интересуется доума, слегка склонив голову на бок.

доума предвидит очередной удар, но даже не пытается уклониться, принимая тяжелое, для простого человека, ранение на себя. рука аказы проходит сквозь его плоть, а он лишь хлопает в ладоши, искренни восторгаясь силе и скорости третьей луны.
— не плохо! — восклицает доума заглядывая в глаза своему гостю, — ты не так уж и…, — не успевает он договорить, как его лицо разлетается на кровавые ошметки.

— не трать мое время на свои игры.

доума подносит руки к лицу, касаясь пальцами мгновенно заживающие раны: его кровь темная, густая и липкая. он проводит пальцами по языку и губам, наслаждаясь вкусом и запахом собственной крови. аказа открывает дверь: легкий взмах и блеск во тьме — отрубленная рука безжизненно повисает на дверной ручке. доума улыбаясь подносит веер к лицу и слизывает капли крови, что стекают по холодным золотым пластинам.

— ах, аказа, аказа, аказа… — доума разочарованно качает головой.
— ты думал я позволю тебе уйти? — в одно мгновение он оказывается за спиной аказы и бьет того по ноге, ставя юношу на колени. доума приставляет острые пластины веера к горлу своего гостя.

— ты будешь делать то, что я скажу, — он наклоняется к уху демона, обжигая того своим горячим дыханием, — в противном случае, я отрежу твою голову и воткну ее в горшок гёкко. ты этого хочешь? свободной рукой доума касается плеча аказы, поглаживая и массируя его. он разминает напряженные мышцы, восторгаясь крепкостью чужого тела.

— ты так напряжен, попробуй расслабиться, иначе будет очень больно, — с притворным дружелюбием советует доума, сильнее надавливая острием веера на чужое горло.
— мы могли бы стать хорошими друзьями, — упираясь пластинами веера в глотку демона, доума приподнимает его голову, заставляя посмотреть в хищные, радужные глаза.
— и у нас еще все впереди, — он улыбается, всматриваясь в янтарные глаза демона, — видишь ли, я не хочу, чтобы рано или поздно твое место занял кто-то другой, — доума фальшиво улыбается, пожимая плечами; он так и не нашел объяснения своей одержимости.
— поэтому не бойся, я помогу тебе стать сильнее и ничего не попрошу взамен, — он подносит свободную руку к лицу аказы, проводит большим пальцем по нижней губе, с силой на нее надавливая. оголенные белоснежные зубы кажутся идеальными, а заостренные клыки чертовски острыми.

— закрой глаза, — шепчет доума: его голос спокойный, убаюкивающий. он обхватывает губами свой указательный палец и обильно смочив его слюной, подносит его к виску аказы. надавливает неспеша, скорее плавно, медленно погружая палец в мозг демона.
— позволь мне узнать все твои сокровенные тайны.
от легкого порыва ветра из приоткрытого окна гаснет последняя свеча.