[indent]  [indent]   [indent]давай заполнять наши клетки агонией,
[indent]  [indent]  [indent] пустым одиночеством,
[indent]  [indent]  [indent] до боли знакомым нам.

шумно выдыхая, он рассматривает свое отражение в стекле автомата с напитками: некогда белоснежная рубашка превратилась в мятую серую тряпку с каплями крови на воротнике; от пережитой потасовки она порвалась на груди — вырванные с корнем пуговицы оставили после себя лишь небрежно торчащие нитки; сатору наклоняется ближе к стеклу, разглядывая свое лицо: проводит кончиком языка по верхней губе, проверяя рану; металлический привкус крови горечью оседает на языке. ссадина на подбородке уже не болит чего нельзя сказать о разбитом носе — увидь его сейчас мать в таком состоянии точно бы схватилась за голову, а отец назначил бы наказание, прочитав длинную мораль о том, что наследнику великого клана, опоре и надежде всего человечества не подобает себя так вести. голос отца прозвучал в голове так четко и ясно, что сатору зажмурился, схватившись за переносицу, но тут же об этом пожалел, зашипев от боли.

— эй, ты чего завис? — звонкий голос шоко возвращает к реальности.

яркое летнее солнце ослепляет и сатору морщится: махнув рукой однокласснице, он поправляет солнцезащитные очки на разбитой переносице, касается раны подушечками пальцев — кровь уже не течет, запеклась шершавой коркой. на рубашке из тонкого хлопка засохли темные уродливые пятна. сатору упирается руками в бока и запрокидывает голову, разглядывая солнечный диск повисший высоко в безоблачном небе. птицы сегодня на удивление бодрые, их мелодичное пение разносится по всей округе.

жарко.

сатору раздраженно бьет кулаком по стеклу, представляя лицо одноклассника и зависший автомат за раз выплевывает две жестяные банки колы.

— ну наконец-то, — прошипев сквозь плотно стиснутые зубы, годжо наклоняется, отодвигая пластиковую дверцу и вынимает из небольшого разъема свою долгожданную добычу; холодные банки быстро запотевают в горячих руках, покрываясь влагой. сатору потягивается, устало вздыхает и не торопясь подходит к скамье; он протягивает одну колу шоко, а вторую открывает сам, садясь рядом с девушкой.

— они так громко поют, что я свои мысли не слышу, — поднося банку к губам, бормочет сатору, высматривая птиц на дереве.
— ага, — сухо и отстраненно кивает шоко, не отрываясь от экрана мобильного телефона. удерживая холодную банку в руке, она быстрыми движениями пальцев набирает сообщение. воцарившееся молчание ничуть не смущает, оно не кажется неловким или гнетущим. сатору опирается о спинку скамьи и вжимает пальцы в банку; характерный металлический треск успокаивает. шоко кладет телефон рядом и пытается поддеть крышку короткими ногтями. она поворачивает голову и пристально рассматривает сатору, подносит палец к своему лицу, указывая на нос.
— больно? — интересуется она, склонив голову на бок.
сатору в очередной раз морщит нос и рана, натягиваясь, трескается. проступает кровь.
— ерунда, — он поправляет очки и делает еще один глоток. шоко достает из кармана пластырь.

с шоко им было нормально. в силу спокойного и в меру уравновешенного характера сокурсницы, они без труда нашли общий язык — она помогала ему с учебой, выполняла почти всю домашнюю работу, а он исправно платил ей за это шелестящей купюрой. союз, обреченный на плодотворный успех.

все изменилось в один момент, резко, словно по щелчку пальцев.

с зачислением нового первокурсника жизнь годжо сатору заиграла новыми красками. в нем проснулись эмоции, которые он прежде никогда не знал: непримиримое соперничество, жадное любопытство и неприкрытое раздражение. привыкший к вниманию и одновременно лишившийся его, сатору затаил невысказанную злобу, что медленно сжирала его изнутри: она скребла длинными когтями по ребрам, мучительно напоминая, что отныне титул сильнейшего поделен на двое.

имя гето сугуру долгое время было у всех на слуху, оно витало в воздухе словно назойливое проклятие, которое нельзя было изгнать. редкая, уникальная техника, поставила отщепенца из семьи не-магов рядом с выходцем из самого могущественного клана.

непостижимо.

его образ, разительное спокойствие и рассудительность сводили с ума, осев стойкой неприязнью в ущемленном подростковом эго. внешний вид казался неправильным, фальшивым; его прищуренный взгляд, сдержанная улыбка, учтивые манеры и праведное поведение — сатору готов был поклясться, что все это не более чем лживая маска. он без устали оспаривал его суть, отказываясь принимать эту мнимую святость.

ежедневные споры стали своего рода ритуалом, сокровенной близостью душ, что часто заканчивалась жестоким мордобоем. ни о каком «компромиссе» и речи быть не могло — жгучее желание сбивать костяшки в кровь об лицо своего товарища обернулась пагубной привычкой, эдакой эмоциональной разрядкой, помогающей привести мысли в порядок.

вот и сейчас небольшое противостояние интересов обернулось для обоих жестокой дракой, а после наказанием в виде недельной уборки класса.

<...> они идут по длинному, просторному коридору; корпус находится в тени, поэтому солнечные лучи не проникают сквозь окна, сохраняя в прохладу.
— тебе стоит быть чуточку сдержаннее, — нарушая тишину, шоко складывает руки за спиной.
— я и так достаточно сдержан, — тут же парирует сатору, вздергивая подбородок.
— теперь — он наш одногруппник и часть команды. нравится тебе или нет, но работать нам предстоит всем вместе. будет хорошо если вы сможете поладить: командная работа очень важна, особенно когда от нее зависит жизнь товарищей, да и твоя собственная. а ваши постоянные драки...
— бла, бла, бла, — передразнивает сатору и тут же получает локтем в бок, — ай, да понял я, — потирая ушибленное место, возмутился он, — гето силен, — с отвращением отзывается сатору, — но и ты не забывай — я сильнее. шоко закатывает глаза и качает головой.

этому челкастому выродку стоит отдать должное: сугуру уникален в своей простоте и непостижим в своей сущности; даже шоко повелась на его обаяние.

сатору останавливается у двери в нужный кабинет и просовывает руки в карманы брюк.
— так не хочется идти, — завывает он, переводя взгляд на шоко, в надежде что та выкажет хоть толику поддержки и сочувствия. девушка сокращает расстояние и мягким движением руки поправляет отклеившийся край пластыря на переносице парня.
— оно того стоило? — она аккуратно отодвигает очки вниз, заглядывая в голубые глаза.
— определенно, — не прерывая зрительного контакта усмехается сатору.
— тогда не ной, — шоко хлопает сатору по плечу и улыбается, — у тебя все получится, просто попробуй найти с ним общий язык.

общий язык?

сатору не согласен и хочет возразить, но вместо этого лишь угрюмо кивает, отодвигает дверь в сторону и сразу же попадает под пристальный взгляд учителя.
— ты опоздал, — сухой, раздраженный тон масамичи не производит на сатору должного эффекта, все его внимание приковано к сугуру. он шумно отодвигает стул и садится за парту тут же подпирая щеку ладонью; демонстрируя свое пренебрежение, показательно отворачивается, разглядывая на стене плакат посвященный проклятиям.

— вы оба мне уже надоели, как и ваши постоянные разборки. если не можете жить дружно, будете оставаться каждый день после занятий и драить кабинет, — масамичи пинает заранее подготовленное ведро и швыряет в него тряпки, — где стоят швабры уже знаете, приступайте. через час приду, проверю как справились. мойте хорошо, я хочу чтобы пол сиял чистотой, иначе отдыхать вы не пойдете. и без выкрутасов. как поняли? — он смотрит на сугуру, затем переводит взгляд на сатору.

сатору недовольно скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку стула и молча кивает. когда преподаватель покидает кабинет, сатору запрокидывает голову и закидывает ноги на стол; убираться он, естественно, не собирается.

— разбуди, как закончишь, — надменным тоном приказывает он сугуру, а сам устраивается поудобнее.
— и не забудь: полы-должны-сиять-чистотой, — передразнивая масамичи, сатору криво ухмыляется и рана на губе, не успевшая затянуться начинает кровоточить. сатору невозмутимо стирает тыльной стороной ладони проступившую кровь и поправив очки на переносице, закрывает глаза.

скрытая враждебность томилась в груди: он не хотел находиться здесь, не хотел слушать нравоучения масамичи, не хотел встречаться взглядом с сугуру, и уж тем более он не хотел размахивать шваброй. единственное о чем он думал, так это о том что он мог спокойно провести остаток дня в своей комнате, играя в приставку. но этому не суждено было сбыться — как только они закончат уборку, ему предстоит погрузиться в учебу, разбирая домашнее задание недельной давности, на которое он благополучно забил. сроки выполнения поджимают, а сатору, увлеченный, постоянными спорами с новым одноклассником, каждый раз забывал обратиться к шоко за помощью.

согласится ли она сделать все за один день или откажется, выслав его куда подальше?

пение птиц, что доносится из приоткрытого окна раздражает — оно напоминает о свободе — о том, чего сатору лишен. здесь в пустом классе проходит его юность и молодость, которую он мог бы потратить на развлечения.

молчание в ответ, как мнимая победа. сатору приоткрывает один глаз: заметив что сугуру нет на прежнем месте, он усмехается, понимая, что тот уже наверняка сдался. вот только удар по стулу, пришедшийся так некстати, мгновенно стирает самодовольную ухмылку с его лица. грохот содрогнувший аудиторию пронесся эхом, отражаясь от стен. сатору обомлел от наглости, мгновенно вскочив на ноги. он поднял очки на лоб, возмущенно уставившись на одноклассника: его щеки и уши покраснели от вспыхнувшей ярости. перед ним сугуру — довольный своей выходкой, сияет как звезда на ночном небе.

и вновь эта улыбка.

— не засыпай, Сатору-кун <...>

собственное имя, сорвавшееся с чужих губ, словно удар хлыстом по обнаженной спине — голос как тихий ручей, врезается в память гулким эхом, четко отпечатываясь где-то на подкорке, воспаленного высокомерием, сознания. сатору выдерживает зрительный контакт с завидной стойкостью несмотря на то, что внутри все клокочет и воет раненным зверем.

если бы годжо сатору попросили бы охарактеризовать своих одноклассников всего одним словом, возможно он бы задумался, пытаясь подобрать как можно более точное описание. если бы годжо сатору попросили бы охарактеризовать гето сугуру всего одним словом — он бы мгновенно ответил — скользкий.

но помимо всего одного слова, там набралось бы еще с десяток. гето сугуру явно не тот за кого себя выдает: слишком учтивый, слишком вежливый, слишком деликатный и понимающий. в нем всего чересчур «слишком» и от того создается впечатление что его дружелюбная улыбка ничто иное как просто правильно подобранная маска, скрывающая томящиеся пороки. годжо сатору уверен — у гето сугуру полно плохих качеств, которые он мастерски прячет глубоко в душе, не позволяя окружающим их распознать.

он готов поклясться — с ним действительно что-то не так. у него поистине странное обаяние: льстивая, уклончивая ухмылка, хитрый прищур и приторно сладкий тон, от которого каждый раз становится не по себе. живое олицетворение греха, словно симптом смертельной болезни; его вкрадчивый голос просачивается под кожу, царапает изнутри, заставляя нутро рассыпаться пеплом.

с ним непросто находиться в одном помещении, что уж говорить о конструктивном диалоге. они словно две планеты, идущие на столкновение. столкновение, которое погубит и уничтожит все на своем пути.

его провокации очевидны, лежат на поверхности словно пышные бутоны лотоса: улыбка, жесты, проклятая энергия, искусно подобранные слова и бесконечное заигрывание с интонацией. провокатор. безумец, слепо ступающий по самому тонкому льду, упивающийся адреналином и чувством опасности; ему хватает смелости бросать негласный вызов подлинному величию и это величие послушно отзывается на его зов — добровольно вступая в умело расставленные ловушки.

ранее никто и приблизиться к нему не смел.

какая наглость.

чтобы шоко не говорила, а стоять плечо к плечу с этим снисходительным ублюдком, сатору не собирался. он сильнейший, и он привык полагаться только на себя.

— серьезно? — цедит сатору сквозь плотно сжатые зубы и чувствует, как последние крупинки самоконтроля таят в чужом спокойствии, — мы не настолько близки, чтобы ты обращался ко мне по имени, гето, — он дышит глубоко, размеренно, отчаянно стараясь обуздать внезапный гнев, в то время как его щеки и уши все еще горят адским пламенем. он вытягивает руку в сторону сугуру, удерживая средний палец большим и целится, прищурив один глаз. он представляет размазанное по стене тело сокурсника и его дрожащий голос в отчаянной мольбе о пощаде. пальцы издают щелчок, но ничего не происходит.

небольшая осечка.

— так было бы слишком просто, — невозмутимо произносит сатору, тем самым оправдывая неумелый контроль собственной силы.

но чтобы произошло, если бы у него получилось?

он убирает руки в карманы брюк, сжимает и разжимает пальцы, стараясь вернуть себе былое спокойствие; он принимает привычную, вальяжную позу, ухмыляется и делает несколько шагов навстречу, намеренно сокращая расстояние.

непозволительно близко.

по телу мурашки проносятся колкой будоражущей дрожью, приподнимая волоски на теле — сатору теряется в предвкушении, а напряжение, оставшееся с прошлой драки сулит новые раны. на губах чужое дыхание, что обжигает не хуже открытого огня. взгляд устремляется в глаза напротив и слова застревают в горле, навсегда оставшись невысказанными.

почему он так спокоен?

его невозмутимость вызывает вопросы. неужели он настолько уверен в себе?

этот снисходительный взгляд, которым он смотрит на сатору, хочется стереть точно так же как и льстивую полуулыбку, вызвав привычное пренебрежение, страх и отвращение — все то, что он привык видеть в чужих глазах каждый день.

но гето сугуру отличается от остальных.

не каждый день можно встретить безумца, который готов бросить вызов наследнику одного из самых богатых и влиятельных кланов токио.

он не боится либо совершенно не понимает какое чудовище магического мира стоит прямо перед ним.

глупец.

их прошлые раны еще не зажили, но сатору готов как получить, так и нанести новые. противостояние интересов, вспыхнувшее так внезапно и осевшее горечью на языке распаляет неподдельный интерес, а неугасающее соперничество побуждает совершать все новые и новые опрометчивые поступки (о которых, вероятно, пожалеют оба). желание выделиться и поставить этого выскочку на место туманит разум, заставляя действовать безрассудно. сатору готов поклясться, он впервые чувствует что-то подобное.

словно долгий сон наконец-то закончился.

— предлагаю пари, — тон его голоса меняется, сатору наклоняет голову, исподлобья уставившись на сугуру: на его губах ухмылка, а в глазах азарт, — бой, в котором проигравший будет убираться за двоих. весь срок наказания. здорово придумал, а? — лукавая улыбка касается его губ, а за ней следует внезапный удар — сильный и быстрый, пришедшийся точно в чужую челюсть. расстояние между ними увеличилось: сатору медленно, словно хищник, подходит к сугуру, попутно пиная в его сторону выданное им для уборки ведро.

— вот только не думай, что сможешь меня переиграть, — он слизывает проступившую кровь с костяшек и самодовольно усмехается, — в прошлый раз тебе просто повезло. в этот — я выбью из тебя все дерьмо и наконец сотру эту треклятую улыбку с твоего лица.

в моменте он бросается на одноклассника и валит на пол, усаживается сверху и заносит руку для удара.

— когда тебя спросят о том, кто тебя так разукрасил, не забудь назвать мое имя.