этот день он ждал больше чем кто либо. почта, которую разносили совы за завтраком в очередной раз прошла мимо теодора. от его отца снова нет вестей. как обычно. стоило ли удивляться? и все же призрачная надежда мелькала на задворках сознания, отчего легкое волнение оседало влажностью на ладонях, которую он небрежно стирает об ткань брюк. нотт бросает кроткий взгляд на малфоя, который в свою очередь безучастно читает письмо матери, будто бы это состав зелья. из-за него он ощущает как волна недовольства поднимается в нем, разливаясь колкой завистью; теодор считает что драко не ценит оказанную ему заботу и внимание.

но это вовсе не его дело. или его?

когда забини замечает потухший взгляд сокурсника, тот лишь отшучивается, сразу уводя беседу в другое русло. ему не нужна жалость, не нужно сострадание, ему нужно лишь пару строк от отца, с пометкой «все нормально», но это, по всей видимости, роскошь недоступная семье нотт.

занятия всего лишь как возможность отвлечься от мрачных мыслей, которые преследуют по пятам. возможно он зря волнуется, прокручивая в голове самые страшные события, которые могут произойти либо уже произошли.

он просто занят.

спасительная мысль, которую нотт отчаянно пытается задержать в голове, постоянно куда-то ускользает.

он подавляет негативные эмоции отвлекаясь на занятии по зельеварению, сосредотачиваясь на пропорциях и голосе преподавателя, а потом возвращается в реальность, когда один из сокурсников просит помочь с выполнением задания. нотт цедит язвительную насмешку, но от просьбы не отмахивается. размешивая корни волшебных растений, он краем уха слышит свежие сплетни: девчонки на последних партах перешептываются, смеются; нотт улавливает лишь обрывки фраз. новость о том что драко и пэнси поругались (в который раз?) давно гуляет среди слизеринцев — теодор в их дела никогда не вмешивался, всегда оставаясь безучастным зрителем; его мало волновали отношения сокурсников, если только они не касались его самого.

единственное что его действительно интересовало, так это то что делают двое гриффиндорцев, которые уж слишком пугливо и подозрительно озираются по сторонам прежде чем закрыться в туалете. проследовать за ними не составило труда, как и вскрыть замок ловким взмахом палочки. сизый дым, который клубился в холодных кафельных стенах оседал, пропитывая волосы и одежду.

— что вы тут делаете? — нотт с присущим ему любопытством, медленно сокращает расстояние, пристально разглядывая молодняк. его взгляд падает на сигарету, которую один из мальчишек пытается спрятать за спиной, вот только густой белесый дым продолжает струиться вверх.

— что у тебя в руках? — нотт подходит еще ближе, заставая юношу врасплох. его сокурсник мгновенно подхватывает свою сумку и спешит прочь; теодору нет смысла его останавливать, он уже нашел себе развлечение. его длинные пальцы ловко вытягивают сигарету из чужих рук, поднося ее к лицу; он вдыхает дым и переводит взгляд на мальчишку.

— магловские приблуды, — усмехаясь, нотт мелодично растягивает слова, — так ты еще и грязнокровка. знаешь что тебе за это может быть?

— давай так. это будет наш маленький секрет, — рука нотта ловко проскальзывает в карман брюк зашуганного гриффиндорца и непринужденным движением вытаскивает оттуда небольшую прямоугольную упаковку, — тебе ведь не нужны проблемы, не так ли? парень пытается что-то ответить, но вместо этого лишь кивает в немом подчинении, ожидая когда хищник наиграется со своей добычей.

<...> желание остаться наедине преследует теодора весь остаток дня, именно поэтому он отмахивается от малфоя и игнорирует забини, выбирая одиночество. в его кармане то что может вызвать порицание чистокровных волшебников, однако любопытство сильнее статуса крови. теодор бросает сумку на траву и устраивается в тени массивного дуба, в надежде что его никто не найдет и не потревожит — не хотелось бы попасться на глаза кому-нибудь из профессоров. он достает упаковку, которую отжал накануне у гриффиндорца и открывая ее, ловко выуживает сигарету и зажигалку. подобные вещи он видел раньше, у волшебников тоже есть такие предметы, только заместо магловского табака там совершенно другой состав. нотт оглядывается по сторонам, а после чиркает зажигалкой и густой едкий дым наполняет легкие.

теодор расслабленно прижимается спиной к коре дуба и запрокидывает голову, выдыхая дым. былое напряжение схлынуло, оставив после себя лишь горький привкус табака что теплится на корне языка.

еще одна затяжка и мысли достойные рефлексии расплываются под кучкующимися облаками. все бы ничего, если бы не знакомый голос, выдергивающий из блаженной неги. теодор в моменте напрягается, хмурится и оглядывается по сторонам, а заприметив пэнси щурится, молча проглатывая бесцеремонное обращение.

— чего тебе, паркинсон? — затягиваясь, равнодушно отзывается нотт.

он смеряет ее взглядом, на мгновение застревая на черных колготках, а после щурится, выдыхая очередную порцию дыма.

— как фталоста факультетя долзьня типе няпомнить, — передразнивает ее серьезность теодор, а после склоняет голову на бок, — брось, паркинсон, мне не нужна нянька, — нотт осекается и замолкает, когда пэнси садится рядом.

от нее пахнет духами, и благодаря малфою он хорошо знает этот запах. теодор следит за движением ее руки и замирает, когда она позволяет себе коснуться его волос. он смотрит ей прямо в глаза, без тени юношеского смущения, пытаясь разгадать такое благосклонное внимание к себе, а после вспоминает о разговоре в классе зельеварения и все становится на свои места.

— не возражаю, — отзывается нотт, переводя взгляд на тлеющую сигарету, зажатую между пальцев, — да так, предаюсь рефлексии и прокрастинации, — он поднимает руку с сигаретой, в молчаливом предложении затянуться.

— а ты... почему одна? — он заостряет внимание на ее губах, а после встречается с ней взглядом, от которого у него леденеют кончики пальцев.