голоса. голоса. голоса.

их слишком много в голове. тихие шепоты. громкие восклицания. испуг. возмущение. злорадство. крики. слезы. они доносятся откуда-то с трибун. в голове все смешивается, выдрессированное холодное равнодушие куда-то девается перед лицом очередного подсудимого. никто не думал, что это случится. что все произойдет вот так. клоринда стискивает зубы и сжимает крепче в ладони рукоять рапиры, что давно стала продолжением её руки. юдекс — закон фонтейна, она — карающий меч. беспристрастность, отрицание всех чувств и сожалений, когда в очередной раз переступает границу судебного зала. иначе по другому нельзя. иначе собственные демоны разорвут её быстрее, чем она успеет обнажить рапиру. но сегодняшнее судебное заседание вручает когтистым лапам ключ от клетки. они скребутся. клацают зубами и злорадствуют, смешиваясь с голосами на трибунах, взбаламутив воды спокойствия, что в миг окрашиваются в алый.

во взгляде клоринды за холодной стеной зарождающееся отчаяние. у калласа — поразительное спокойствие. он сделал свой выбор и сделал шаг. она, как судебный дуэлянт, должна сделать свой.

у клоринды в этот миг земля из-под ног и полное отрицание реальности.

принятие и понимание во взгляде напротив в последние мгновения превратятся в очередное кошмарное видение, которое придется выжигать из глубин собственной памяти. очередной приговор, очередная победа, давшаяся непобедимому судебному дуэлянту в этот раз слишком тяжело. как и всегда зал суда покидает в молчании под взглядом множества людей. не смотрит. не видит. не слышит. рапира в ладони кажется в этот раз слишком тяжелой.

раскат молнии на миг освещает темный коридор. окружающие тени оживают, протягивая к ней свои руки. распахнутая дверь: холодный воздух и дождь в лицо. тихий стук каблуков и скрежет острия опущенной рапиры по камням. преследующие ее голоса не стихают, вместо фантомных теней — тренировочные манекены. клоринда заносит лезвие снова.

заменять боль моральную и эмоциональную на физическую было так легко. не жалея себя ни на мгновение, удар за ударом, пытаясь позволить эмоциям выйти хоть немного. клоринда кромсает манекен, а по ощущениям — себя.

она не верит.

решение калласа кажется ей до ужаса глупым. он мог принять приговор, отправившись в крепость меропид. клоринда не верила (не хотела верить) в его виновность. он мог дать им возможность пересмотреть дело. не сейчас, но позже. они могли избежать такого исхода. но вместо возможного заключения глава спина-ди-росула выбрал неизбежную смерть.

не понимает.
п о ч е м у?

и почему из всех возможных дуэлянтов он попросил о дуэли её.

её боятся. её уважают. её ненавидят. ею восхищаются.
сумеречная охотница, непревзойденный судебный дуэлянт, защитница  правосудия кур-де-фонтейна — у неё много «титулов», но верный лишь один. никем негласный.

под красивой оберткой всего лишь убийца.

её руки итак по локоть в крови. что значит для неё ещё одна отнятая жизнь? (верно ведь?) зубы стиснуты до скрежета, ладони сжимают рукоять до побелевших костяшек, до боли, словно это единственное, что помогает ей держать сейчас связь с реальностью. душу — под замок, сердце посадить на цепь. она не могла еще больше раздробить себе грудную клетку. она уже захлебывается в собственной  крови и тьме.

теперь — что у нее есть теперь?

очередной раскат грома заглушает удары собственного сердца, что трепыхается под ребрами подобно раненной птице. без шанса на спасение и счастливый финал. не смахивает с лица дорожки дождя (клоринда не плачет. нет-нет-нет). снова бросается вперед, разрезая очередное чучело. с каждым шагом все тяжелее, и ноги заплетаются и не слушаются. но клоринда упрямо размахивает рапирой. годами отточенные движения становятся все более дерганными, нервными, отчаянными. дышать неожиданно тяжело — грудь словно стальными веревками стягивает. крик застревает комом где-то в горле.

уставшие руки дрожат. но клоринда вновь и вновь бросается вперед, пока легкие не начнут сжиматься в конвульсиях. пока невозможно будет сделать ни одного вдоха, ни одного выдоха.

намеренно собственные душевные раны нащупывает и давит. давит. давит. расцарапывает под скрипучий смех собственных демонов. с той же целью, с какой люди обычно себя щипают, чтобы убедиться, что они не спят и все происходящее — реально.

чтобы убедиться, что она всё ещё
живой
человек.