Бывают дни, когда хочешь просто остаться дома, наюрать кучу вкусняшек, залезть под одеяло и включить ромком, но у Итачи таких дней никогда не было, потому что стоило ему только подумать об этом, как его выдёргивали на очередную вылазку. И нет ничего хуже вылазки из-под одеяла. Но работа есть работа. Пока за неё хорошо платят, можно и пренебречь своими желаниями. А у Иты это и вовсе давно вошло в привычку. К тому же, Кисаме обещал чем-то удивить Итачи.
И какого же было удивление Учихи, когда оказалось, что Хошигаки просто решил похвастаться своей машиной. Итачи заметил, как блестят глаза его напарника, когда тот смотрит на свою малышку, он чуть ли не светится от гордости. Итачи привычно приподнял уголка губ, изобразил некое подобие улыбки и похлопал Кисаме по плечу. У него у самого была любимца, которую он холил и лелеял, поэтому разделить восторг с Хошигаке Ита мог.
— Да, она хороша, — согласился Итачи, кратко кивая.
Он так и не понял, с чего вдруг Кисаме решил похвастаться своей машиной, но раз для напарника это было столь важно, то почему бы и не поддержать его. Они всё ещё привыкали друг к другу и Итачи хотелось понимать Кисаме для более комфортного для них двоих взаимодействия.
Может, мне стоит пригласить его выпить?
Хмыкнув, Итачи отвлёкся на изучение окрестностей, которые они проезжали. Учиха появлялся в таких районах редко, в случае крайней необходимости, ну, или, когда они собирались у Хиды. И каждый раз в этих «трущобах» происходило нечто занимательное — вроде драки бездомных за кусок картонной коробки или занятий любовью без зашторенных окон. Ита поморщился. Дом Хидана ничем не отличался от других домов на улице. Ветхий, облупленный, шаткий. Итачи нередко задавался вопросом о том точно ли можно в нём жить. Порой казалось, что он рухнет прямо под ногами, пока они идут к нужной двери. Такие дома обычно шли под снос в первую очередь, но не в этом районе.
Хидан казался Итачи интересным человеком. Безусловно, чрезмерной фанатизм, льющийся через край, порой немного раздражал и отнюдь не всегда был уместен [и как только у Какузу хватало мужества терпеть это каждый день], но было в этом что-то такое, что цепляло Итачи. Наверное, это было больше похоже на тщетные попытки понять безумца, но порой Ита погружался в размышления о религии Хидана, его ритуалах и бессмертии.
А вот напарнику Итачи явно не нравилось предстоящее общение с бессмертным. Интересно, ему вообще что-нибудь нравится, кроме его машины. Итачи был достаточно внимателен, чтобы заметить, как Кисаме чуть ли не коробит от необходимости находиться здесь. Правда, что ему не нравится больше — место жительства Хидана или сам Хидан, Учиха определить так и не смог. Должно быть всё вместе.
— Привет, Хид, — попреветствовал хозяина квартиры Итачи, заходя следом. Ему ужасно хотелось извиниться за бестактность напарника, но хорошенько поразмыслив, Ита решил, что лучше не стоит. — Как жизнь? — вместо этого вежливо поинтересовался он.
Зайдя внутрь, Итачи сразу почуял что-то неладное. Какой-то незнакомый запах? Незнакомая энергетика? Учиха огляделся в поисках подвоха, но не заметил ничего подозрительного и тоже присоединился к изучению карты на стене. Выглядела та крайне странно и запутанно. Почти, как схема токийского метро.
От детского плача Итачи аж передёрнуло. Он на автомате посмотрел в ту же сторону, что и Кисаме, и обомлел. Ребёнок. Блять, ребёнок. Здесь. В квартире Хидана. Пока Учиха анализировал увиденное у себя в голове, его напарник весьма эмоционально выразил удивление за них двоих.
Итачи бесцеремонно пихает Кисаме локтем в бок и, огибая его, подходит к коляске.
— Своими возгласами ты пугаешь его, Кис, — сообщает Итачи, пытаясь хоть немного утихомиритт напарника. Он всматривается в заплаканное личико ребёнка. Подкидыш? Или же Хид украл его? Ита понимает, что, если Кисаме окажется прав, им нужно придумать способ вразумить Хидана. — Ему нужно поменять подгузник. Хид? К этому малышу идут в комплекте подгузники или же будем импровизировать?
Учиха всё своё дество возился со своим младшим братом, поэтому отреагировал на ребёнка, куда спокойнее, хотя, конечно, в голове вертелась уйма вопросов, но сперва нужно было успокоить чадо.
— Ты его хотя бы кормил? — с надеждой в голове уточняет Итачи, хотя, наверное, зря. — И всё-таки на кой чёрт тебе понадобился ребёнок?

Как и полагалось, фанатик не очень был рад присутствию здесь Кисаме. Возможно они не особо ладили меж друг другом и четко выстроенных отношений у них не было, но, казалось их чувства взаимны. Правда, наемник предпочитал не афишировать их так красочно, а в большей степени держать в себе. Потому на раздраженное шипение в свою сторону зубастый не отреагировал, сделав вид что и не слышал вообще ничего такого. Он вообще старался мало реагировать на сторонние раздражители, а в лице фанатика это было самой лучшей идеей. Поколотить его можно, однако проблем потом не оберешься, ведь этот придурок в любом случае останется цел и невредим, того и гляди заползет ночью в хату и ткнет заточку под ребро, будто восставший мертвец, желающий отомстить.

— Чего вы там столпились? – беловласый появляется в проходе, — Да. Ребенок. Что? Никогда не видели? Посидеть попросили.

Хидана попросили посидеть с ребенком!? Хидана с ребенком?! Не то чтобы этот бестолковый был самой ужасной нянькой на свете. Все, кто состояли в Акацуки были таковыми и вряд ли кто - то согласился бы на такое. Но ведь он согласился и сидит здесь с ним третий час. Ну как сидит, просто терпит присутствие в своей и без того мелкой квартире, разделяя ничтожное количество кислорода с вынужденным временным соседом.

— На три часа? — Кисаме ухмыляется почесывая затылок. Что - то не припомнил он нормальных матерей, которые оставляют своих детишек на попечение к сомнительному соседу, да еще и задерживаются. Видать мамашка не слишком ответственная.

Пачка денег легла в руку мужчине. Ощущение шелстящих бумажек прибавило настроение, в голове уже по пунктам выстроились пунктики, куда уйдет добрая часть всего. Конечно же на машину и возможно на некоторые удобства для дома - гаража. Наконец можно будет приобрести себе плоский телек и смотреть перед сном комедии full HD. Да и вечера за порнухой, думается, будут чуточку красочнее, чем раньше.

Из большого кармана он выуживает потрепанный бумажник, уже оттуда берет канцелярскую резинку, компактно складывает выручку и запускает все это обратно в надежные карманы.

— Ты его хотя бы кормил? — Итачи казался обеспокоенным. Какое ему дело было до чужого ребенка? Особенно если ответственность за него висела на Хидане.

— Нахуя мне его кормить? — о чем и речь. Фанатик хватается за коляску, не выпуская сигарету из зубов,  — Я его сейчас выкачу на улицу и заодно вас провожу, — зачем? Думает, что на лице его наверняка кто - то накормит? Или у него просто дома нет? Хошигаке напряженно потирает пальцами переносицу, понимая, что Хидан начинает творить лютую ерунду. Он может и потерпел бы еще немного присутствие малого в квартире, если бы они не завалились к нему за деньгами.

На просьбу открыть дверь после щелчка пальцев, Хошигаке улыбнулся в зубы, но с места не тронулся, — Ты хочешь выкинуть его в мусорку? Или отдать бомжам? — он искренне не понимал мотивов бессмертного, — может, стоило хотя бы позвонить его матери? Может она померла по дороге? Не придется мучаться, отдадим мальца кому следует, — он хмурит нос, когда клуб сигаретного дыма прилетел прямо в лицо. Кисаме и сам не отказался бы закурить, но только на свежем воздухе. Здесь и так дышать было нечем, оттого в какой - то момент перспектива вывести ребенка на улицу казалась логичной.

— А вообще это твое дело, — выпалил наемник, — в конце - концов умная баба тебе ребенка не доверит. Наверняка смоталась, когда удалось первому идиоту всучить ненужную ношу, — Хошигаки двинулся в сторону двери, бросая мимолетный взгляд на Итачи. Вот уж его переживания были совсем непонятны. конечно сам Кисаме и склонялся больше к справедливым решениям, но здесь ... о какой справедливости могла идти речь? Лучше уж пиздюка заберет кто - то с улицы или сдаст полиции, чем страдать здесь под еле живым кустом фикуса.

Хидан не перестаёт удивлять. Сперва соглашается посидеть с чужим ребёнком, потом вдруг ни с того, ни с сего начинает думать. Какой следующий шаг? Он станет нормальным и адекватным? Да, ну, бред какой-то. Для пущей убедительности Итачи бросает взгляд в сторону Хидана. Точно нет. Может, просто встал не с той ноги — это всё объясняет.

Учиха не так хорошо знает Хидана. Вернее будет сказать — он его не знает вовсе. Они сталкивались лишь на общих собраниях и пьяных тусовках. В первом случае они особо не переговаривались друг с другом, во втором — Хидан накуривался ещё до начала вечеринки, так что слушать его бредни вовремя прихода было сведено к невозможному. В прочем, может благодаря отстранённости Итачи, богоугодник относился к нему куда терпимее, чем к Кисаме, примеру. Или же Хошигаке слишком много говорил. Чёрт его знает. Так как судить о ситуации Итачи мог лишь поверхностно, он решил не делать поспешных выводов.

Куда важнее сейчас было разобраться с ребёнком. И в очередной раз Учиха оказался самым ответственным среди собравшихся. И не то, чтобы это ему льстило, скорее, наоборот, раздражало. Вывести Итачи на эмоции всегда было довольно затруднительно, но сегодня почти получилось. В конечном счёте, самообладание привычно брало верх. Его совесть взывала к тому, что будет правильно отвести малыша к порогам приюта или здания полиции, но умом он понимал, что чем дольше они крутятся у коляски, тем больше подозрений они вызывают. Особенно у толпы прохожих, собравшихся вокруг бедной девушки. Не хватало ещё, чтобы их с Хошикаге лица запомнили.

— Да, он, блять, в край ебанулся, — комментирует Итачи поведение Хидана, раздражённо глядя ему в спину. Ему и правда не хотелось делать поспешных выводов, но факты говорили сами за себя.

Принимать решение нужно было как можно быстрее. Хотел бы и Итачи быть таким же беспечным и безразличным к судьбам чужих людей, как тот чокнутый фанатик, подкинувший им это чадо. Медленно выдыхая, Итачи вновь заглядывает в коляску. Младенец спал сладким сном. Иллюзия Учихи подарила малышу доброе приятное видение, от которого тот расплылся в невинной детской улыбке. Ребёнок и не подозревает с насколько суровой реальностью он столкнётся, когда проснётся.

Любезно поделившись сигаретой уже с Кисаме, Учиха выуживает сигарету и для себя. Закурив, он выпускает в воздух облако дыма. Сигареты никогда не помогали ему успокоить нервы, но всегда служили прекрасной возможностью сосредоточить все свои мысли в одном ключе.

— Мы и без того уже достаточно засветились здесь, — наконец, говорит Итачи, обращаясь к Кисаме. — Надо валить. Это… — он кивком указывает в сторону младенца. — не наша проблема.

Конечно же, он будет об этом жалеть. И не сразу отойдёт от мыслей о своём поступке по отношению к ребёнку. Но у него не оставалось другого выбора. Своя шкура была куда ценнее. К тому же, они не оставляют коляску на улице в полном одиночестве. Кто-то из толпы рано или поздно услышит детский плач, доносящийся из коляски и поспешит на помощь.

Так будет правильно.

Итачи щёлкает пальцами прямо перед лицом напарника, дабы тот хоть немного раздуплился и, небрежно подхватив его под локоть, тащит его в сторону машины. Картина, вне сомнений, довольно смехотворная, учитывая разницу в росте и весе напарников, но, благо, долго позориться не пришлось. Итачи с Кисаме уже достигли некоторого взаимопонимания, работая в команде. Конечно, первое время притираться друг к другу было совершенно непросто — они были абсолютно разные, как в мировоззрении, так и в интересах, но — с чем чёрт не шутит — в конечном счёте найти общий язык им удалось. Так и сейчас гора под названием Кисаме сдвинулась с места и направилась в нужном направлении.

— Надеюсь, в следующий раз нам не придётся тащиться за деньгами сюда, — морщась, говорит Итачи, подходя к машине Хошигаке. — Райончик тут так себе.

И правда. После посещения этого богом забытого места хотелось по меньшей мере часа два провести в душе, отрывая зловонные запахи, которые, казалось, уже впитались в кожу. А ещё хотелось никогда больше сюда не возвращаться.

От блаженных мыслей Итачи отвлёк громкий женский визг. Учиха нехотя повернул голову в сторону предполагаемого шума и тут же отвернулся, скорчив гримасу отвращения. Мамаша ребёнка, кажется была ещё жива [или полужива], но на ней не осталось и живого места. Крайне нелицеприятная картина. Девушка беспомощно кричала, не в силах связать звуки в слова, и тянула руки к коляске. Крик смешивался с рыданиями. Люди, толпившиеся вокруг неё, озирались по сторонам, не в силах понять до конца, что же всё-таки произошло на этой улице. Один из зевак, заметив Итачи с Кисаме, с энтузиазмом начал тыкать в них пальцами, задыхаясь от переизбытка эмоций, крича, что они во всём замешаны.

— Блять, валим, — цедит сквозь зубы Итачи, поторапливая напарника. — Будь проклят Хидан и Джашин вместе с ним.

Попутно Итачи перебирал в голове техники гендзютсу, которые он мог бы применить здесь и сейчас. Единственной загвоздкой для него был тот факт, что, если он введёт в транс всех этих людей, некому будет вызывать скорую и полицию для молодой мамочки.

Чёрт его дери, почему его это вообще так беспокоит?

Итачи выдыхает и выбрасывает окурок на проезжую часть. Ладно. Они хотя бы не попались на глаза толпе, стоя у коляски. Итачи не боялся растерзания разгневанной толпы, но и не горел желанием в этом участвовать.