Фигуру крупного мужчины обволакивает темнота и в томном свете дорогущего номера одной из элитных многоэтажек он смотрится весьма пугающе, но Дею плевать: поправляя спутавшиеся волосы и размазывая рукавом обтягивающего комбинезона сажу по лицу он широко улыбается и уверенно идет навстречу бугаю, бросая тому под ноги обуглившуюся голову одной из жертв. Заказчик смотрит с недоверием, вскидывая бровь в немом вопросе и выуживает из кармана брюк дорогущий портсигар; Дей звонко цокает языком и пинает голову мертвеца куда-то в стену словно футбольный мячик, обходит мужчину со стороны и присаживается на одну из деревянных паллет.

— Ты закончил? — вопрос риторический. Незнакомец это понимает и хмыкает в ответ самому себе же, прикуривая сигару, — Деньги будут завтра. Курьер привезет их в отель, адрес жди утром.

"Завтра".

Дейдара неизменно улыбается в оскале, растирая еще свежую кровь с тыльной стороны ладони и сплетает пальцы, выгибая их так, что костяшки выдают характерный хруст. Ногами нервно барабанит по дощечкам, будто бы обдумывая сказанное мужчиной, демонстративно уставившись куда-то в потолок, обрамленный ярко-розовой неоновой лентой. Глаза слепит пиздец, но привыкшего ко вспышкам Дея это ничуть не смущает: он переводит взгляд на заказчика и согласно кивает, соскакивая с нагретого места.

— Буду ждать. Голову себе оставь, считай что это презент, хм.

Он направляется к выходу, однако задерживается в дверном проеме. Знает, что в лучшем случае никто не придет, в худшем — какой-нибудь наемник выследит и при удобном моменте размозжит черепную коробку в кашу. Никто не спрашивал почему из раза в раз его пытаются убить после любого заказа, да и Дей не задавался этим вопросом, но предположительно желание заткнуть болтливого наемника заключалось в тысяча и одном опасении слива конфиденциальной информации — они были совершенно правы, кстати. Дейдара резко оборачивается и точным выстрелом попадает прямиком в шею: пуля дырявит насквозь и вылетает с другой стороны, застревая в дорогущей обивке дивана, а грузная туша заказчика валится с ног. Он подходит обратно, наклоняясь над задыхающимся мужчиной, пытающемся в тщетных попытках зажать раны обеими руками и прижимает его к полу тяжелым ботинком.

— Твою тоже, пожалуй, оставлю. Правда, тебе она уже не понадобится. А вот портсигар заберу, он выглядит пиздато.

Хотелось бы найти сейф, но за неимением достаточного количества времени рисковать собственной жизнью за пару лямов — гиблое дело, он таких бумажек еще пачками сгребет неоднократно. Рассмеявшись, Дей демонстративно отсалютовал без пяти секунд трупу и, забрав портсигар, удалился из помещения, нарочито аккуратно закрывая за собой входную дверь.

Возвращаться домой нельзя.

По всему городу мелькает физиономия смазливого блондина, в одиночку совершившего теракт масштабов целой организации. Дейдара выходит из здания и в глаза бьет один из таких баннеров, где какая-то мадмуазель вещает о последних событиях и вопиющем бессердечии юного поколения, а на заднем плане красуется не самая лучшая фотка самого виновника многочисленных преступлений. И за последнее его явно не станут сажать на цепь около больничной койки — дорога вымощена лишь на эшафот, где петлю на горло натянут и без угрызений совести оставят висеть безжизненным телом. Впрочем, не самый худший конец, если в процессе не обосраться. В прямом смысле.

Он помнит лишь один адрес, и, благо, его предполагаемый шанс находится по счастливой случайности в квартале от элитных многоэтажек. На контрасте низкое неказистое здание выглядит весьма аутентично: Дей не является ярым фанатом вылизанного лоска произведений современности, хоть и частенько зависает в подобных помещениях в награду за свои феноменальные способности и их применение, конечно же, не в благих целях. Теперь же придется на какое-то время залечь на дно, пока шумиха вокруг не уляжется и, более того, исключить от слова совсем вылазки в общественные места. Ну и срань, он же знал чем все это обернется, тогда какого черта? Следовало бы найти себе крышу получше, но об этом он подумает после того как приведет себя в порядок и хорошенько отдохнет.

На стук в дверь никто не отвечает и Дейдара прибегает к привычному способу взлома, проникая в квартиру своего приятеля — Хидана. Как и предполагалось, внутри признаки жизни подавало разве что содержимое пакетов с мусором недельной давности и одиноко витающая по одной и той же траектории муха: Дей морщит нос и перешагивает через хлам около двери, направляясь прямиком к холодильнику. В идеале бы еще помыться и скинуть с себя этот невыносимо загаженный комбез, но не жравший сутки Дейдара расставил приоритеты в более правильном для себя порядке и, открывая дверцу, принялся тщательно изучать наличие чего-нибудь съестного на полках. Кетчуп, два яйца, йогурт с давно истекшим сроком годности, пачка чипсов (зачем?) и вчерашний заветренный кусок пиццы на тарелочке. Он обреченно вздыхает, матеря про себя неспособность Хидана вести быт и достает из холодильника зачерствевшую пиццу, запихивая в рот и даже почти не разжевывая сглатывает. Омерзительно, но других вариантов сейчас не завезли — приходится довольствоваться тем, что есть.

За усталостью и шумом в ушах после многочисленных взрывов он не заметил, как кто-то подкрадывается сзади и грубой силой хватает его за волосы, одним движением опрокидывая на пол так резко, что кусок пиццы вылетает из руки и падает на пол, становясь непригодным для употребления, как и все оставшееся содержимое холодильника. Дейдара шипит, ударяясь о кафель головой: на секунды в глазах темнеет и он не может разглядеть напавшего, но теперь уже отчетливо слышит знакомый голос и губы его растекаются в довольной улыбке. Он упирается ладонями в грудь Хидана, но не отталкивает, чувствуя заледеневшими пальцами сквозь перчатки тепло чужого тела.

— Ты всем своим гостям угрожаешь ножом у горла или я исключение, хм? — он хватает друга за куртку и тянет на себя, не обращая внимание на холодное железо у шеи, скалится, рассматривая лицо Хидана так внимательно, будто бы не видел его несколько десятков лет, а не полгода. — Стильно выглядишь, но эта импровизированная пластика носа тебе не к лицу. И вообще, ты видел как охуенно я оживил этот скучный отстойник? Торговый центр к хуям разлетелся за мгновение и это было настолько ярко, что я аж почти кончил.

У Дейдары никогда не было дома. Путем длительного самокопания он пришел ко мнению, что в этом виноват далеко не его собственный скверный характер, а люди вокруг — уж слишком гнилые попадались, наровящие из раза в раз всадить нож в спину и благополучно забыть о некогда громком существовании небезызвестного преступника, чьи способности отнюдь не просто поражали, но и пугали подавляющее большинство осведомленных. Ему никогда не хотелось вселять страх, но восприятие человеческим мозгом чего-то аномального априори подвязано на этом омерзительном чувстве, а значит ничего не остается кроме как смириться и действовать дальше вопреки всеобщему мнению: преступник, отброс, ебнутый псих, безжалостный ублюдок — это только малая часть определений себя, о которых Дей знает и предпочитает пропускать мимо ушей. Рано или поздно они все поймут, что его выходки — всего лишь вариант заработать, его способы достижения цели — яркие, впечатывающиеся в память людей, его намерения — далеко не благие, но и не подразумевающие множество ненужных смертей. Просто так складывались обстоятельства. К сожалению, почти всегда.

У Дейдары никогда не было дома, а так хотелось бы обзавестись своей уютной берлогой и наконец-то почувствовать себя в безопасности. А может быть, ему это нахуй и не нужно?

Он помнит все: от первого появления в одной из самых крупных психиатрических лечебниц и их знакомства до последнего совместного дня, где Хидан под тусклым светом фонарей обернулся, приспуская с лица маску, оголяя свой самодовольный оскал. Им нельзя было продолжать этот путь вместе и Дейдара, кивая в знак благодарности, растворился в первом повороте, минуя в тенях самые опасные участки, часами петляя и запутывая след повязавшихся на хвосте копов. Последнее неаккуратно брошенное "не сдохни" звучало прощанием, будто бы их пути даже при самом лучшем раскладе более не пересекутся и кто бы мог подумать, что в городском справочнике он сможет отыскать среди прочих именно его имя. К слову, в совершенно свободном доступе — квартира, купленная на рынке недвижимости была подвязана с номером домашнего телефона. Дозвониться по этому адресу Дей даже не пытался — слишком палевно, да и наверняка седоволосый отрубил общую сетку как только заселился, а вот припереться самолично...

— Пошути про вилку и я поверю, что за эти полгода ты успел загреметь в тюрягу, хм.

Он сжимает щеки и проводит пальцами, размазывая по лицу сажу и чужую кровь: Дейдара так же скалится, с неподобающей наглостью смотря в глаза своего приятеля, облизывает пересохшие губы даже не морщась от горького привкуса и сжимая ткань куртки забирается ладонями под одежду, неаккуратно сминая ткань атласной рубашки под ней. Пачкает Хидана этими хаотичными движениями совершенно не задумываясь, отогревает замерзшие конечности и его разгоряченное дыхание обдает собственную шею; отмечает про себя, что градус его тела весьма гармонично контрастирует с холодной сталью ножа у горла, лезвие которого сильнее вжимается в кожу, как и вжимаются чужие бедра, приминая Дея к полу, буквально впечатывая и ограничивая резкие движения.

— Я и не планировал прекращать. Заказ на миллионы, я бы мог прикрыть свою жопу и свалить на Мальдивы, но эти ублюдки имеют поразительное свойство наебывать — все как под копирку.

Хидан лбом вжимает голову в пол и Дейдара шипит сквозь зубы, но игнорирует нарастающую боль от столь грубого действия. Горло закипает, обагряя собственной кровью нагретое кожей острие и Хидан вовремя отстраняется, едва не затронув мышцы. Хрипит, закашливаясь больше от скопившегося в легких дерьма, нежели от внезапной отметины на собственном теле; он хочет подняться, но приятель не намерен отпускать так быстро — вжимает ногой в пол с силой надавливая грязной подошвой ботинка на грудную клетку. Дейдара совершенно ебануто улыбается под его весом и не без усилия приподнимается на одном локте, свободной ладонью тянется до чужой ноги, согнутой в колене и проводит по бедру медленно, надавливая оглаживает, бесстыдно сжимая пальцы.

— Ты что-нибудь слышал про телефонные справочники? Так вот, не хочу тебя огорчать и не представляю, как копы тебя еще не повязали в твоей же берлоге, но советую залезть в базу данных и почистить эту кон-фи-ден-ци-аль-ну-ю информацию. Будет неловко, если блядские ищейки сорвут джек-пот сразу двумя преступниками. И, не ссы, я отправил птицу в противоположную сторону, так что если за мной хвост — они ведут слежку там, где меня нет.

Отпускает. Дей не чувствует себя легче — в груди месиво из смога и неконтролируемого жара: он упрямо не хочет понимать, какими такими силами вызвано столь болезненное возбуждение и наверняка сваливает на события дня в целом, акцентируя внимание на потрясающе ярком взрыве, покрывшим внушительную площадь белесым пеплом. Или что-то другое? Сейчас же этим пеплом покрывается картинка перед глазами и Дейдара, тряхнув головой, отгоняет подкрадывающееся наваждение, назойливо устраивающее идиотское слайдшоу, будто бы он невзначай закинул в себя лошадиную дозу первоклассной наркоты. Но Хидан — реален, квартира принимает свои очертания, выталкивая Дея обратно в материальный мир.

Это все в твоей голове. Дыши.

После кучи таблеток, что он глотал в больничке, такие вспышки прострации случались с ним нечасто, но заставали врасплох и неимоверно выбешивали до мозга костей; он стягивает перчатку — не в знак уважения, — протягивает руку приятелю и с его помощью принимает вертикальное положение, слегка пошатываясь. Зубастый рот на ладони решает поздороваться, неконтролируемым порывом вылизывая чужие пальцы и пытаясь заглотить указательный то ли в знак применения, то ли с нездоровым намерением откусить фалангу к чертям собачьим. Дейдара пока не особо контактировал со своей новой отличительной особенностью, но регулярно заставлял неправильно расположенные части тела разжевывать глину и наделять ее взрывной энергией — на этом их функциональность заканчивалась, не переходя черту для последующих экспериментов.

— Нихуя ты мне не верил тогда, а между прочим рты вполне себе реальны. И, кстати, очень даже полезны, хм.

Он демонстративно отряхивается и снимает вторую перчатку, откидывая ее куда-то на пол, подходит к расплюснутому по полу куску пиццы и грустно всматривается в растекающийся, медленно засыхающий на кафеле соус. Взгляд переводит на Хидана, грубо толкает того в грудь и следом сам подходит ближе,  пальцем тыкая в солнечное сплетение.

— Ты, — выделяет особенно, расплываясь в широкой самодовольной улыбке, — даже не представляешь, насколько много было крови. Галлоны можно было ею заполнять, ванны, бассейны! В моменте разлетались конечности, смешиваясь с яркими искрами, вспышками, цветными пятнами... это было просто охуенно!

От воспоминаний он блаженно закатывает глаза и запускает пальцы в собственные волосы, выдыхая тяжело и прерывисто. Хидан прекрасно знает, как Дей помешан на ебучих взрывах, но никогда не видел его в таком состоянии — и вот она, самая настоящая безумная эйфория от проделанной работы, которая унесла сотни жизней одним лишь мгновением, прекрасным моментом, являющимся чем-то сакральным для своего покорного исполнителя и художника.