пропустить путь от мертвеца до живого — не сложно, особенно когда в памяти свежи шаги по дороге от живого к мертвецу. достаточно живописные, достаточно яркие. с последними сказанными в пустоту словами, вброшенными как бы между прочим, в качестве завещания неизвестно кому на откуп, если вдруг понадобится. не важно, как это воспримут; не важно, какие действия будут совершены после и в какой последовательности: его это больше волновать не должно. но и подыхать так просто было бы слишком скучно, может поэтому произошло то, что произошло. не стоило при вскрытии эксперимента ради пробовать применить обратную технику, не имея представления о том что может за собой повлечь подобная выходка — злости не было, веселья не было. жажда к жизни не представляла из себя что-то определенное, не выделяясь ничем кроме разве что продолжающего функционировать сознания, решившего побороться напоследок в столь благодатно подставившуюся возможность. даже без саркастично выплюнутого напоследок: ‘спасибо’.

шестиглазое чудище было там же. молчаливое — что, в крайней степени, необычно, — присутствие говорило громче всяческих слов. никто из них не был настолько глуп, чтобы не понимать причин того, почему бы не стоило убивать фушигуро тоджи во второй раз. шанс — возможность — экспромт.

( будь его воля, то он не отказался бы против еще одного раунда ) вместо этого получает билет в захолустную дыру. не говорить же мальчишке, что своих схронов у самого не в малом количестве находится по всей стране и не о всех из них знает широкая общественность, склонная обращаться за исполнением очередной работы из категории той, что никому не под силу. их мир шатается, а баланс — рушится. такая досада, такое расточительство.

но. он никогда ничего не обещал взамен,
( даже если это услуга оказанная дьяволом / даже если этот пакт не на крови ).

следовательно, каждый из них сыграет свою партию как минимум один раз на своих условиях, результатом станет ответ на любой вопрос. просто не будет. жизнеутверждающе никто не гарантировал. у тоджи эта жизнь взаймы, подаренная случайным образом подачка. ничего, с этого он возьмет максимально выгодные для себя условия, а смерть — всего лишь состояние. нежелательное, но не пугающее.

спустя месяц ничего не меняется. ни писем — ни звонков — ни знаков. никому нет дела до трупа фушигуро тоджи / никому нет дела до наемника, которому почти удалось убить наследника великого клана годжо. кроме тех, кто опасался, боясь не проснуться однажды. наивные.

здесь — тихо. здесь — почти никого.
заброшенная остановка, забытое гетто на обочине токио; место, которое просыпается по ночам с пришедшими алкоголиками / шлюхами / наркоманами. голосами — шорохами — криками. им всем хватает одной ночи и одной кривой усмешки, чтобы не отираться рядом с местом его видимого обитания. обходить стороной, коситься с опаской на темную обшарпанную дверь. днем же в этой пустотелой бетонной оболочке слышен каждый звук / каждое слово оброненное сквозь зубы. их счастье, что никого нет и ничего нет : место, которым брезгуют даже проклятые духи.

отзвук шагов отпечатывается в сознании, колышется изнутри что-то напоминающее предвкушение из-за застоявшейся скуки — может пришествие этого юнца его развлечет. не то чтобы он ожидал многого; не то чтобы он ожидал полноценного столкновения. разница была лишь в том, что пойдя на поводу у своей гордыни кто-то потерял самообладание, а кто-то просто был шестиглазым.

фушигуро тоджи это не задевало. почти.
так же, как и не волновала эта пародия на аскетизм в однокомнатной квартире: серые стены — минимум мебели — старое радио. так, вместо развлечения.

— так не терпится возвести себя в ранг спасителей недостойных? — склабится, не обращая никакого внимания ни на пакет, ни на то что должно было быть приветственной фразой. им эти расшаркивания без надобности: — не припомню, чтобы ты нанимался ко мне в гувернантки или это такая попытка сменить сферу деятельности? очаровательно.

тоджи смотрит на эту инспекцию с иронией, бьющейся в висок мельтешащим раздражением. непонятно, чего от него вообще ожидали: откровенного беспорядка или какой-то обжитости. глупость. ничего лишнего, обезличенное место — здесь никого нет, здесь ничего не будет.
( как если бы кто-то скончался, как если бы кто-то подписал запрет ) тоджи выглядит так, словно ничего не произошло / словно не собирался выйти на пробежку, которая на поверку оказалась бы всего лишь походом в другое место, чтобы проверить оборудование. знать об этом годжо абсолютно не требовалось, ведь в конечном итоге он продолжал создавать иллюзию собственного присутствия в этой дыре относительно на добровольных началах. подыгрывал, подстраивался. ждал момента.

— ну, а если ты про мусор снаружи этой халупы, то все претензии адресуй соседям. я уверен, что вы найдете общий язык, — тянет, опираясь на косяк между кухней и комнатой. вскидывает бровь, на слове о скуке, но ухмыляется: — а ты хотел бы? альтруизм не твоя сильная сторона, мальчик, лучше бы наконец сказал зачем пришел, но, допустим, я готов подыграть тебе еще немного.

это — откровенное одолжение.
не из скуки, не из желания разозлить — просто посмотреть, что случится если поставить перед фактом: — или это тебе повезло, раз ты так рассуждаешь, но когда-нибудь это прекратится и твое ‘везение’ тебя же и предаст. свои ошибки я из этого вынес, а то, что этот мусор беспокойно перешептывается — пусть, или ты переживаешь за их душевное равновесие? не стоит.

когда за окном начинается ливень — в помещении становится темнее, мельтешат перед глазами только выбивающиеся из общей картины монохромных оттенков белые волосы малолетнего засранца, возомнившим себя сильнейшим слишком рано, но не безосновательно и со скрипом фушигуро мог признать хотя бы себе, что однажды до какого-то определенного времени так и будет. еще больше он понимал, что если бы не собственная упертость, то исход получился бы совсем иной — но каждый из них жив. относительно ( невероятно, но факт ).

конверт с фотографиями не вызывает почти никакого интереса: свой выбор он сделал, сказав лишь однажды о том, что где-то есть один ребенок, который по стечению обстоятельств оказался его же сыном и унаследовавшим семейную технику. справедливости ради он вовсе не ожидал, что годжо сатору решит вдруг прислушаться к последним словам и сделает выбор в пользу того, чтобы забрать мегуми к себе. вместе с тсумики, ожидаемо. может, поэтому на секунду удовлетворенно прикрыв глаза он абсолютно спокоен, но заинтересованности в этом все равно нет.

— девчонка не проблемная, в отличие от мальца, но никто не заставлял тебя подбирать их обоих, — пожимает плечами; смотрит пристально, как годжо становится почти рядом. они почти отражения, они почти довольны. дождь только предлог, а время продолжает идти в этой темноте. он резко смотрит серьезнее, всего на мгновение просто для того чтобы ответить: — зная того старика, клан зенин не должен доставить проблем. спасибо.

( он мог бы посмеяться ), вместо этого разминает затекшие плечи и садится напротив, прямо на деревянный пол, но на конверт с фотографиями продолжает не смотреть. он найдет более подходящее время, или спрячет их подальше.

в тишине слишком хорошо слышно, как просыпаться начинают обитатели этого дома, кто-то и вовсе начинает недовольно стонать этажом выше / когда-нибудь здесь произойдет массовое убийство.

— настолько не нравится чувство ответственности?
ему, действительно, интересно. слухи долетают даже до этого места.

тоджи вскидывает бровь, в притворном изумлении — может, знает, что со стороны годжо это всего лишь ничего не значащая фраза. им обоим известно, что эта фикция на угрозу никогда не осуществится по ряду причин / уж очень многим хочется знать, чем в свободное время занимается наследник одного из трех великих кланов за пределами колледжа: — чтобы что? или тебе так сильно наскучил прежний круг общения? занятно. что ж, попробуй.

если хватит наглости / если хватит времени / если хватит безумия
( отвечать на все те вопросы, ответов к которым все еще не было )

и если уж годжо действительно хочется видеть эту иллюзию покорности, то еще какое-то время фушигуро готов ему это дать, чтобы после — сбить спесь одним выпадом, одним точным движением. потому что ничего не может быть просто так и, определенно, недальновидно принимать желаемое за действительное. тоджи почти смеется, тоджи почти в предвкушении. но рано, пока еще прячет это за ровными словами и пустыми границами. они — полые, вросшие в вакуум.

ничего из этого, по сути, не имеет никакого смысла. ничего из этого, в действительности, даже не стоит свеч. но они продолжают наматывать круги так, словно в этом и заключался весь план: ввести в заблуждение, составить параллельный лабиринт, с накладывающимися друг на друга линиями путей. достаточно утомительно, но интересно кто же попадет первым в ловушку, где не будет пути вперед или назад. убийство в закрытой комнате до сих пор вызывает у многих чувство неопределенности, но не стоит забывать о деталях, в которых такие комнаты отнюдь не закрытые — имеют один или несколько альтернативных ходов — как правило, банальное стечение обстоятельств тоже не стоит списывать. их же: абсолютно раскрытая карта с виду, но только для двоих ( без вмешательства, но с рычагами давления извне ) / кому-то может показаться, наивно, что для одного. на их счастье никто не осмелится подойти достаточно близко, чтобы сказать это в лицо, прежде чем ощутить на себе дыхание если не смерти, то большой беды. чужое мнение должно оставаться в стороне, поэтому — они здесь; спрятанные за ширмой условности оставаться вне зоны доступа.

хмыкает, смотрит оценивающе, словно примеряясь куда мог бы ударить: — вовсе нет, скорее уж недооцениваешь. это не одно и то же, но я бы посмотрел как ты справляешься на деле.

( всего лишь ловушка / всего лишь один из ключей ) на самом деле это тоже часть игры в поддавки, где правила носят номинальный характер. фушигуро мог бы солгать или промолчать, фушигуро мог бы предложить несколько вариантов на выбор, в одном из которых предложил годжо подумать самому над своим же вопросом. он не настолько благосклонен, чтобы позволять этому случиться, поэтому отвечает без интереса непосредственно к теме. так, как если бы имел возможность что-то исправить. так, как если бы имел возможность сделать что-то прямо сейчас. может ведь, да только не станет. ведь это даже не кульминация, тоджи умеет ждать — он посмотрит на то, как будут разворачиваться события дальше и посмеется, наблюдая со стороны за чужим сокрушением. или нет, как повезет.

— мои планы не должны тебя волновать, но ради нашего общего секрета, сообщаю — в них ничего не изменилось, кроме нескольких деталей, — их особо и не было никогда, если на чистоту. есть что-то пустотное в том, чтобы жить без определенной цели и ни к чему особому не стремиться. обогащение? смешно. деньги всего лишь средство. будь они целью, то с таким отношением он давно мог бы бросить и свою страсть проигрывать все в ставках, вместо того чтобы вложиться, скажем, за благосостояние небольшой семьи из трех человек. но речь шла не о ком-то, а о фушигуро тоджи. всегда было что-то еще. — ничего особенного.

недоволен, но не закрывается. скрывать ему совершенно нечего, а раз мальчишка проявил должную упертость и решил узнать больше о прошлом, которое осталось далеко позади ( себе-то хотя бы не ври ), то проще выплюнуть беззлобное, но в меру скучающее: — польщен. но, даже так, не стоило так сильно копаться в моем прошлом, ведь там нет абсолютно ничего примечательного, что стоило бы твоего бесценного внимания. или, тебе нравится копаться в грязном белье?

грубо? да. насмешливо? бесспорно. это та самая территория, на которую сам тоджи растрачиваться не хочет ни в каком виде — та самая территория, на которую он зашел всего раз по необходимости, что в итоге отпала сама собой закономерным путем. почти, если брать во внимание, что этот самый путь сидит сейчас в халупе снятой на собственные деньги ради крайне условного содержания человека, которого сам же и убил и воскресил. ирония так и хлещет, но тоджи не жалуется и не торопится проявлять гостеприимство. на его собственный взгляд — куда уж больше? фушигуро не терпит . . . ограничений. смешок его хриплый, почти что резко лающий. многим в его окружении казалось, что клан зенин выбрасывает на свалку весь ненужный мусор, которым недостает проклятой энергии и было бы лучше для всех, если так. и не каждому хотелось пояснять, что по делу это гнилое гнездо находило для своих отбросов лучшее применение, не выпуская их из виду и всем своим видом напоминая этим элементам выбраковки об их месте в этой цепи. а потом они, в свое время, сломали свои зубы и клинки о тоджи.

ухмылка у него неприятная, наверняка.
— как думаешь, если бы они старались лучше, что бы случилось? — он дает ему выбор / он дает ему возможность догадаться самому, потому что ответ очевиден. одна из основных причин его ухода была в том, что то место ничего не могло ему дать ( другой основной причиной было то, что они не знали как его убить ) : всего-то столкнуть его лбами с шестиглазым наследником клана годжо. оба достаточно сильны / оба достаточно безумны.

погода за окном становится все более непригодной для того, чтобы куда-то выбираться. не то чтобы ему мешала такая мелочь, как дождь, но раз уж его задержали, то он останется и будет слушать, до тех пор пока годжо сатору найдется о чем говорить. судя по всему, это надолго. в этот раз, так и быть, он сделает поблажку — одолжение — что-то сродни эксперименту, насколько же хватит неугомонному подростку запала. что-то подсказывает, что надолго. что-то подсказывает, что у кого-то это вызовет со временем дурную привычку — тоджи смотрит на конверт в чужой руке с равнодушием человека, к которому весь этот бред собачий не имеет никакого отношения. совсем иной спектр. переключатель, который был давно найден.

— как мило с твоей стороны так постараться и быть абсолютно настойчивым. мне похвалить тебя за это? — в своей расслабленной позе он опирается спиной на позади находящееся, вымаранное старостью, кресло и такое же неудобное, как все остальное в этом помещении.

а после перед глазами фотография сменяется фотографией; тоджи не пытается их вырвать, тоджи не пытается остановить годжо. смотрит безучастно, делая в голове лишь пометку о том — зарубку, скорее, чего уж — что его сын вполне себе жив и здоров, а еще ни в чем не нуждается. это, разумеется, опциональное. однако, по крайней мере, в колледже мегуми хотя бы не сразу попадет в кабалу. и не станет очередным отбросом клана зенин.

кто из них кто, спрашивается / тоджи рассматривает фотографию с предполагаемыми собаками ( вряд ли мальчишка додумается до того, что фушигуро мог их банально не видеть ) со скептицизмом гностика, которому внезапно сообщили о задокументированном существовании полтергейста. очень интересно, конечно, но допустим.

— а ведь мои десять миллионов, получается, были так близко, — почти притворное, но не так чтобы сильно расстроенное. цена в их кругу была вполне объяснимой, даже завышенной, учитывая что это был его ребенок, которому он ничего не мог дать.

на нарушение личных границ он не реагирует минуту — другую, до тех пор пока не начинают раскачивать из стороны в сторону и его: раздражает, неимоверно. на следующем раскачивании его рука уже приобнимает чужие плечи, а ладонь так удобно и правильно ложится на чужое горло. шея у годжо тонкая, что у цыпленка — одно движение и не останется от него ничего, только оболочка со стеклянными зрачками. ничего необычного. ничего сверхъестественного, если бы только тот не был чертовым монстром выпрыгнувшим из табакерки. и теперь уже тоджи удерживает на весу, не давая сдвинуться / теперь уже тоджи задает момент, поворачивая голову навстречу. прямо в глаза, с веселой злостью или злым весельем — черт его разберет: — как беспечно с твоей стороны, выбирать беззащитность в обществе того, кто может этим воспользоваться на свое усмотрение.

опрометчиво — опрометчиво — опрометчиво.
тоджи улыбается шире, но за этим ничего нет. лишь немногим сжимает ладонь, большим пальцем легко надавив на кадык, всего на момент обозначив свои границы. но и вырваться из этого захвата непросто.

— как знать, что случится, если ты вдруг снова забудешься. мальчишка.
в холодных глазах столь же холодное намерение убить никуда не исчезло / не стоит забываться, даже если это — игра на интерес.

чужая возбужденная восторженность ложится в воздухе напряжением — тоджи пока еще не скалится, пока еще ничем не выдает сумасшествие, которое поселилось в голове аккурат во время той самой стычки; нет, там произошло что-то гораздо большее и понятие ‘сильнейший’ не значит больше ничего особенного, просто потому, что он выжил. просто потому, что по воле случая его решили оставить живым. грубая ошибка, смертельная. из числа тех, что при должном стечении обстоятельств станет самоубийственной: тоджи не откажется, если ему представится такая возможность / не пройдет мимо, если потребуется та самая рука, которая не дрогнет / не будет испуган последствиями, которые свалятся на мир после ( вряд ли это вообще будет его заботить ).

нравится ли ему / хочет ли он вывести этого наглеца еще сильнее? разумеется. зачем же отказывать себе в столь малом, когда можно это позволить. он ведь знает ( понимает ) в чем причина всего этого.

когда чувство вседозволенности ломается — хочется еще. ровно столько же или немного больше, как наркотическая зависимость, но без дополнительного химического стимулирования: разума играющего в свои шутки достаточно, только вот даже дозу нужно заслужить; заплатить определенную цену. кнут и пряник, немного о дрессировке. и кто же тут чья зверушка? губы едва дергаются в насмешке, сдерживается, но линия шрама наверняка неприятно искажена. фушигуро не предложит / фушигуро не сделает / фушигуро оставит как есть, до тех пор, пока чужое терпение — оно такое хрупкое и ничтожное, — не покрошится прямо ему в ладони с абсолютного согласия или же с абсолютной заносчивости.

подрастающее поколение такое нетерпеливое: — если чего-то хочешь, то все что действительно необходимо — попросить.

он смотрел в эти глаза не напротив не отрываясь, пока пальцы сжимались на чужой шее и не чувствовали даже намека на бесконечность, — так хочется умереть / жить? — которую было необходимо использовать незамедлительно. сиплое дыхание, заканчивающееся, прерывистое. чем меньше кислорода, тем больше напряжение и взгляд у тоджи наверняка уже темный-темный, ничего от привычного зеленого. безумие затапливает постепенно, с неотвратимостью прорванной дамбы. он ведь не хочет сразу сломать хрупкий шейный позвонок, всего лишь одно движение. хочется подначить: ну же, ты ведь можешь спровоцировать больше, тебе же есть что еще сказать. но фушигуро не просит, нет. он ждет, потому что ему это дадут так или иначе. игра только началась и не завершится так скоро, иначе было бы скучно.

оно плещется там, в потемневшей синеве — или же там стало ярче, — словно разлившийся океан. безумие заразно. передается воздушно-капельным путем, когда не получается через кровь. у них было и то и другое, в жестком хвате — в холодном металле — в неосязаемости багрового. еще немного и прорвется наружу, сквозь кожу / сквозь кости / сквозь нутро. и ничего не останется. недопустимо. тоджи готов подождать, ради интереса отступить на полшага, чтобы нагнать дистанцию за мгновение — никто ведь не помешает, никто не скажет ‘стоп’. отойдет в тень, покажется смирным до поры до времени. отсчет начался, между каждой цифрой один удар мальчишеского сердца, так хорошо чувствующегося в ладони — его почти слышно, раз — два / раз — два — три — четыре. от стаккато к легато и наоборот.

они могли бы говорить о его сыне и дальше ( они могли бы продолжать этот театр до абсурда ), но тоджи не обсуждает личное с работой, а то что это именно оно и есть — слишком очевидно. может, именно поэтому напряжение улетучивается, словно и не было: фушигуро тоджи почти раздражен, но еще больше ему становится скучно. настолько, что это даже нелепо. и смотрит он теперь без прежнего воодушевления, а скорее с равнодушным любопытством; не заинтересован, но хватка не слабеет, наблюдает как лицо краснеет от легкого удушья — стандартная реакция, ничем не отличающаяся от любого другого нормального человека, когда ему перекрывают кислород.

он хотел бы спросить, что же тогда такого особенного в этом шестиглазом монстре кроме техники — но молчит, не нарушает почти детской вовлеченности в процесс и ждет, когда второму участнику надоест; когда самому годжо сатору станет невыносимо медленно умирать. никто не говорил, что это всегда быстро. никто не говорил, что это всегда больно. никто не говорил, что это всегда неприятно. разница всегда была не более чем отношением, восприятием вбитым с самого детства и, если ты однажды это не ломаешь, то навсегда становишься заложником страха — тоджи уже не боится, но годжо еще не научился чувствовать этот страх.

это — поправимое.

он слушает, как голос ломается — давится — дрожит; говорить в таком состоянии неудобно, все что получается это выплевывать звуки, чтобы было понятно о чем речь нужно напрягать и без того спазмирующие от нехватки воздуха легкие / они сжимаются в судороге и это, наверняка, больно для неподготовленного юнца. но боль для сумасшедших всего лишь затравка, она не первостепенна. и в этом их главная сила / и в этом их главная слабость, если напрочь отказаться от здравомыслия. шанс сдохнуть становится куда выше.

никакой жалости; никаких поблажек. фора — это для слабых, а так хочется верить, что годжо сатору однажды станет по-настоящему сильнейшим, а не только самопровозглашенным. иначе это будет крайне паршивая шутка.

то ли попытка напомнить, то ли святая уверенность в собственной исключительности. абсолютно наивное стремление показать, что у ребенка хватает сил действовать в тех же условиях, что и взрослые — что убийство это всего лишь убийство; это всегда ощущается иначе / это всегда что-то не настолько простое; кажется, кто-то запутался. в какой-то момент это черствость, что продирает изнутри становится основным зеркалом направленным во внешний мир. это не броня и даже не маска, за которую можно было бы спрятаться ( однажды становится плевать / однажды становится никак ). годжо сатору — ребенок, который ничего не знает о мире за пределами своих академических стен и стен клана и проклятий. но ему придется. прочувствовать на своей шкуре, столкнуться с этим миром и проиграть. потерпеть фиаско, потому что реально положение вещей пробьет ему грудину и дышать станет невозможно совсем. захлебнется кровью, своей или чужой.

— помнится, — тянет он слишком лениво, чтобы действительно рассчитывать получить ответ ( он ему не нужен, это не для него ), но прежде чем продолжить почти смешливо фыркает: — для этого мне сначала потребовалось убить тебя. поверь, я в итоге свой урок из этого вынес, но это сейчас не важно. какие у тебя были впечатления от своего первого убийства? подумай, не спеши отвечать.

он не предпринимает ничего. зачем? бутылка не заставила бы его ослабить хватку, тоджи отпускает сам и поддается под эти тонкие руки, внезапно решившие что им хватит сил удержать его. даже звучит смешно. фушигуро почти улыбается, фушигуро почти щурится. и ничего не говорит, даже не мешает. дает ложную иллюзию собственной неподвижности, как если бы в действительности не мог вырваться из столь неумелого захвата. что же, когда-нибудь ему будет нужно эту ошибку исправлять. фора для слабаков — непозволительная роскошь; фора для годжо сатору — скорее ставка на будущее, когда потенциал раскроется. если. опасное дитя, которое толком не может управляться со своими силами и показательная демонстрация отсутствия бесконечности тому доказательство. абсолютно понятно, чего он пытается добиться; абсолютно понятно, что кроется за словами. злость или досада или призрачное веселье, а еще — как вариант, пожалуй — льстивое превосходство. некоторые принципы придется вбивать, вколачивать до полусмерти.

у него, пожалуй, уже чешутся руки. тоджи сдержанно и насмешливо закатывает глаза, смотря как изнутри от накопившейся обиды и злости распирает годжо. замечательное зрелище: — аманай . . . кто это? а, та девчонка, которой было не суждено стать сосудом для тенген? работа есть работа, ничего личного.

он почти в раздражении. сухо и четко, он не видит смысла оправдываться за прошлое.
— если ты этого не понимаешь. нет, если ты не можешь принять эту истину, то ты еще больший ребенок, чем я думал изначально. и долго ты с таким мировоззрением не протянешь.

пара пощечин по щеке, вероятно, задумывалась лишь для демонстрации унижения. перед кем только? это не то, на что тоджи обращает внимания. это — детская блажь, одна из капель эфемерного терпения, которого хватает не сорваться. в доме, как будто, затихли все звуки. никто нигде не шелохнется. похоже на театр без действующих лиц, похоже на театр без зрителей. никто никого не видит, да и был ли кто-то вообще. фушигуро научился фильтровать слова слишком давно, чтобы поддаваться на такие провокации: он смеется. глухо, почти тихо, хриплым лающим смехом. недобрым.

ничего хорошего тут не будет. ничего критично плохого не случится тоже.
( только при условии, что этот зазнавшийся гость еще чего не учудит )

смешок почти каркающий, когда нога пропадает с грудины. тонкое и легкое, так просто сломать и выбросить. фушигуро тоджи не будда, в конце концов. и не святой. ему хватает всего мгновения для действия, меньше чем годжо сатору потребуется времени чтобы моргнуть. схватить ладонью за голову и прижать к стене с достаточной силой, чтобы проняло. удерживает крепко, вжимает.

— не советую забываться, шестиглазый, ты пришел не к другу. не нужно со мной играть в шантаж, если не умеешь, — выплевывает саркастически, рассматривая фотографию цели: — с чего вдруг тебя заинтересовала шестерка из осаки? собственно, не важно. сколько? сделаю скидку, так и быть.

он знает человека на фото. он знает клан, который покрывает ту группировку. он знает, что они многое бы отдали за голову зенин тоджи, будь такая возможность / они знают, что фушигуро тоджи давно мог бы всех их вырезать. говорить он об этом не станет, но сначала выяснит все детали у нанимателя. личное и работа — разные вещи.

руку он отдергивает почти брезгливо.