когда солнце в зените, находиться на тренировочном полигоне все равно что проходить полосу препятствий — вполне разумно не переносить занятия по рукопашному бою на другое время, учитывая нецелесообразность переговоров и сдвигов в реальных условиях; противник может оказаться любым, а погода — второстепенным неблагоприятным фактором, с которым ничего поделать нельзя. ее с самого детства приучали к тому, что всем плевать: на пол — на окружение — на личные мотивы / энни хмурится, задвигает прошлое в дальний угол, пока есть такая возможность, стараясь не обращать внимания на неприятно взмокнувшую под кофтой спину, похолодевшую от пота. никто не давал расслабиться, никто не спешил ( как это обычно бывало ) отлынивать под напряженным взглядом инструктора. хотя, кое-кому все же удается делать вид бурной деятельности, имитируя драку как попало: бессистемно, неприемлемо. это вызывает раздражение, лучше бы они тогда и не пытались / лучше бы просто стояли / лучше бы отрабатывали движения на мишенях. что угодно еще. ей остается только растереть затекшую шею, прежде чем к ней подходит очередной доброволец; показывать слабым их недостатки — такая себе перспектива.

где-то за спиной слышится смешок райнера; почти как пусковой механизм, но катализатором служит нервная улыбка не знающего куда себя деть арлерта и это выводит из себя по щелчку пальцев. и это она ведь еще даже не злится / и это она ведь даже не в полную силу. замечательно. этот тихоня не умеющий держать удар вызывает только досадливый вздох сквозь плотно сжатые зубы. объяснять, что именно он сделал не так, она тоже не собирается — упирается взглядом на возникнувшую рядом, теперь уже сидящую на корточках рядом с пострадавшим, микасой.

кровь из чужого разбитого носа продолжает сочиться, даже под таким палящим солнцем, хотя должна бы уже запечься. сказать абсолютно нечего, ведь каждый из них находится в относительно равных условиях. ее учили с самого детства, принимать как есть / не сожалеть.

ей не совестно.
но повернуться на голос старшего по званию все же приходится, хоть такое внимание к ситуации и коробит. ничего нового не случилось, так стоило ли. но все проясняется секундой позже, когда шадис поясняет свои действия. и это даже вполне очевидно, что когда-нибудь это должно было произойти. до этого они становились друг против друга лишь несколько раз, крайне редко и каждый раз неохотно. следили за движениями друг друга, запоминали слабые места и возможные заминки; было ли это все подготовкой? как знать.

за спиной что-то шипит райнер, бертольд пытается что-то сказать ( вовремя останавливается ); им обоим прекрасно известно, что это не привет к чему-то положительному. леонхарт молчит, но утомление дает о себе знать коротким уколом судороги. слишком слабым, чтобы на него стоило обращать внимание. слишком явным, чтобы после перерасти во что-то большее. придется напрячься, аккерман была не из тех противников, которых стоило недооценивать.

энни разминает плечи, становится в привычную стойку.
выжидает.

достаточно.
команда — приказ; звучит четче, чем пронзающий тишину свисток. звучит громче, чем возгласы поддержки, невзирая на запрет шуметь. отвлекаться — непозволительная роскошь, а в итоге ничья. ( изнутри это почти горечь, изнутри это почти утешение ), но инструктор остается доволен результатом. в этот раз он не говорит о недостатках, лишь отмечает, что каждая о них знает и так / утверждает, что большинство должны брать пример. было бы с чего, конечно. мигрень проскальзывает от затылка к макушке, неприятно. с другой стороны тело после столь плодотворной тренировки будет приятно болеть. значит, еще живая. значит, еще не подохла. значит, все реально. в какой-то момент мысли начинают путаться, но давать себе расслабиться не собирается, касается рассеченной брови. щиплет. саднит. скоро пройдет само. и нет смысла даже идти в лазарет, но микасу взглядом все же провожает.

она не смотрит на подошедших сослуживцев, когда те подходят к ней сидящей на песке чтобы отдышаться; она не слушает их чрезвычайно важного мнения о своих навыках, которые пропадают впустую каждый такой раз; она пропускает мимо ушей ненужное и пустое беспокойство хувера.

все нормально.
— все нормально, — дублирует она свое отношение к ситуации. только вот отношение и реальность вещи не всегда совпадающие, но об этом она тоже промолчит. чужую усмешку она тоже пропускает, хотя в памяти заботливо укладывает в ящик терпения. когда-нибудь он переполнится и ей придется высказать все. разложить по фактам, бросить в лицо не заботясь о чувствах. они ведь здесь не для этого. но еще рано.

поэтому она поднимается, отряхивает ладони о штаны / штаны ладонями и уходит к женским раздевалкам, не оглядываясь. спокойно, без резких движений — спешить пока некуда, значит можно напоследок еще дышать. отложить на время миссию. смотреть, запоминать. сохранить в себе до малейших деталей, ведь когда еще предстоит. у энни леонхарт в запасе всего лишь около десяти лет; быть может, меньше. шаги размеренные, слабости себе не позволяет; отца оставшегося далеко вспоминает, вспоминает и поединок — спарринг такой, наконец, настоящий.

не думать, не думать.
( леонхарт дышит ровно, словно и не было ничего несколько минут назад ), в раздевалке неожиданно не пусто / не важно, к своему шкафчику она подходит и открывает, морщась досадливо. скрипит, как гнилая половица. щелкает языком, готовит свежую одежду и эластичный бинт, пропустила удар в подреберье. сносно, и не такое бывало.

— значит, придется натренировать и левую, — после недолгого молчания отвечает, почти нехотя, но с легким интересом: — но раз уж это разбор ошибок, то тебе не помешало бы убирать больше свой шарф и меньше думать о постороннем, когда не надо. это легко заметить по выражению глаз.

в какой-то момент она пытается понять, что происходит. снимает кофту и, принявшись за застежку ремня, оглядывается на аккерман, сидящую на скамейке за спиной. так и находятся; почти спиной к спине. почти комфортно, не заглядывая внутрь. редкий момент единодушного спокойствия между ними, всегда готовыми к атаке / всегда готовыми к противостоянию. может, чувство, что придется. рано или поздно. леонхарт не хотелось бы, но кто же считается с этими самыми желаниями.

— и что там, в разведке этой? — энни говорит устало, но почему-то почти смеется: — пойду в военную полицию, наверное. говорят, там безопаснее. хотя, с какой стороны посмотреть. люди не лучше. а ты что, пойдешь вслед за йегером и арлертом? бертольд с райнером тоже в разведку пойдут, скорее всего. как и большая часть оставшихся, хоть и страшно им.

( таков был изначальный план )
а если бы спросили ее саму? энни не знает, что бы выбрала. страха перед внешним миром не было; страх ушел давно, заменяя себя чем-то другим.

— думаешь, это позорно?
ей интересно, что на это ответит не вечная тень эрена йегера, а именно микаса аккерман. поэтому поворачивается к ней лицом полностью.