он знал, что непременно пожалеет о своем решении. не знал только когда.

этой ночью он ворочался больше обычного, так, что его звуконепроницаемые наушники съехали во время сна, пропустив звуки извне. тяжелый грохот доносился далеким эхом, он четко и ясно бил по вискам с завидным ритмом и методичностью. удар за ударом.

треск. скрежет. лязг.

альхайтам готов был поклясться, что идея впустить горе-архитектора под крышу своего дома, была спонтанной и необдуманной. все это не более чем импульс: минутная слабость, жалость, вызванная видом этого неудачника и захлестнувшая ностальгия студенческих времен, когда их отношения еще не были столь холодны и конфликтны.

стоит отдать ему должное. чтобы так искусно портить все к чему прикасаешься, определенно нужно иметь талант. иногда, альхайтаму даже казалось, что кавех делает это умышленно; эмоциональные всплески, нескончаемый поток слов и нестабильная жизненная энергия сводили с ума. он словно назойливая мошка, что постоянно жужжит над ухом. добиться от него выполнения простых установленных правил было труднее, чем приручить ришболанда.

договор совместного проживания переписывался трижды и ни в одной из его версий не было разрешения на проведение ночных работ. врываться, устраивать скандал и требовать тишины — не в духе альхайтама. если кавех не может вести себя нормально, соблюдать установленные правила и уважать чужие личные границы — он непременно за это ответит. морой.

альхайтам переворачивается на бок, смотрит на часы и понимает — поспать уже не удастся. теплые солнечные лучи мягко проникают в комнату, преломляясь сквозь цветное стекло приоткрытого окна. с улицы доносится мелодичное пение птиц, а с зала дребезжание инструментов и удары… молотка?

он поднимается с кровати с заметной усталостью и тяжестью во всем теле; голова раскалывается на части, виски сводит пульсирующей болью. он совсем не отдохнул.

альхайтам ощущает себя словно разбитый в дребезги кувшин; он старается прийти в себя и собраться с мыслями.

выходя из спальни он проходит мимо зала, не обращая внимания на воодушевленного соседа. он держит своей путь на кухню — там спасение в виде таблеток от головной боли и крепкий кофе, который даст небольшой стимул прожить этот день без кровопролития.

или же нет.

альхайтам запивает таблетку водой под неразборчивое бормотание соседа, а когда тянется к банке с кофе, понимает, что этот паразит не просто так бодрствует всю ночь напролет.

— когда в следующий раз допьешь все кофе в доме, будь добр, не поленись сходить в магазин, — сохраняя спокойствие, альхайтам прислонился плечом к дверному проему, скрещивая руки на груди.

— ты нарушил пункт двадцать три, подпункт один, — не обращая внимания на увлеченность кавеха, и вероятность того, что его слова будут пропущены мимо ушей, альхайтам продолжил, — если так будет продолжаться, я начну выписывать штрафы, прибавляя их к арендной плате. если хочешь этого избежать — начни спать по ночам.

* * * *

оставаться дома в шуме и пыли, под извечное нытье кавеха, ему не хотелось. альхайтам неспешно умылся, оделся, привел свои волосы в порядок, отчитал кавеха за бедлам, устроенный в доме и со спокойной душой отправился на прогулку. план был простой: вкусно, а главное сытно, позавтракать, проверить поступившие заявки на финансирование исследований и обязательно заглянуть на большой базар, чтобы прикупить кофейных зерен.

из всех возможных мест, он отдал свое предпочтение таверне ламбада. утро выходного дня выдалось тихим и безлюдным, альхайтаму даже не потребовалось подниматься на второй этаж, чтобы уединиться.

время, проведенное наедине с собой, пролетело слишком быстро, когда альхайтам с головой погрузился в разбор обращений студентов, часть из которых была отбракована сразу, так как была оформлена не по шаблону. неужели так сложно быть чуточку внимательнее?

он подносит дымящийся напиток к губам и делает маленький глоток, наслаждаясь вкусом отборных зерен: кофе ламбада действительно было лучшим в городе. от рутинной работы его отвлекает разговор двух девушек, что заняли соседний столик. альхайтам невольно поднимает глаза, когда слышит обрывки фраз и имя своей знакомой — нилу.

— ты была на вчерашнем выступлении? — спрашивает одна из девушек, стараясь говорить как можно тише. альхайтам склоняет голову на бок, стараясь расслышать то, о чем они говорят.
— поговаривают, что с нилу что-то не так. в последнее время она рассеянна и сама на себя не похожа, — девушка скребет вилкой по тарелке, стараясь отделить кусочек мяса.
— я видела выступление мельком, буквально вчера. это не слухи, она действительно странно себя ведет. а еще, она поправилась, я думаю она просто беременна, — отзывается собеседница, не стараясь скрыть свежеиспеченную сплетню.

как только разговор сменил тему, альхайтам поднялся из-за стола, собрал все просмотренные заявки и сложив их в аккуратную стопку, попросил владельца оставить их у себя, заверив что позже, он обязательно за ними вернется.

закончив с бумажной волокитой раньше, чем он предполагал, альхайтам решил проведать нилу и лично убедиться, насколько правдивы распространяемые о ней слухи. все равно по пути, так почему бы и не прогуляться?

людей на улице подприбавилось. альхайтам прогуливался по широкому переулку, наблюдая как торговцы открывают свои прилавки, наполняя их товаром. сумеру буквально расцветал на глазах: яркие обрезы самых разнообразных тканей, насыщенные запахи свежих фруктов, уличная еда и расписная посуда. кажется, здесь можно найти все что душа пожелает. он рассчитывается с продавцом, забирает пакет свежих кофейных зерен и бредет дальше.

подходя все ближе к театру зубаира, альхайтам отметил про себя сколько людей собирает простая репетиция. спрос на искусство рос и теперь академии, так или иначе, все же придется считаться с таким родом деятельности.

он встал поодаль от сцены, наблюдая за репетицией, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания. нилу действительно выглядела уставшей, ее движения были резки и прерывисты, словно она выискивала кого-то в толпе. люди, наблюдавшие за ее выступлением, перешептывались, хихикали, а кто-то взволнованно причитал. ее грациозность померкла, а тело как будто не слушалось, улыбка казалась фальшивой, через силу натянутой.

когда все закончилось и люди стали постепенно расходиться, альхайтам остался. он решил походить, понаблюдать, послушать, о чем говорят в труппе, и уже только после этого расспросить нилу. вот только та, приняв поручение, подобрала ткани и пошла в закулисье. альхайтам решил, что это отличный момент, чтобы поговорить наедине. девушка была так увлечена своими делами, что не услышала, как он подошел к ней со спины. поднявшись, она задела его и пакет с зернами, что он придерживал у груди, выскользнул из рук, рассыпав содержимое по полу. мелкие кофейные зерна со стуком ударялись об деревянный пол и гулко прокатывались в разные стороны. альхайтам на это никак не отреагировал, он лишь нахмурился, считывая испуг и нервозность с юного лица.

— я не хотел тебя напугать, — его голос тихий, спокойный, почти бархатный.

среди рассыпанных зерен он заметил аккуратно сложенный листок бумаги, что выпал из пояса нилу. он наклонился, поднял его и медленно развернул.

— что это? — вчитываясь в содержимое письма, поинтересовался альхайтам, проигнорировав ее вопрос, — тебе угрожают?

— на самом деле я пришел поговорить, — впервые он не стал перебивать, дослушав длинную тираду нилу до конца, — и теперь тем для бесед у нас стало куда больше. а еще, пожалуй, мне придется вновь посетить продавца кофе, — альхайтам перевел взгляд на рассыпанные зерна, а после посмотрел на нилу, — что ты там говорила про скидку? — он смотрел на нее оценивающим взглядом, подмечая изменения в привычной речи: она была спешной, немного сбивчивой, взволнованной.

— надеюсь ты не откажешь составить мне компанию за чашечкой кофе?

* * * *

альхайтам открывает дверь, пропуская нилу вперед.
— кавех, у нас гости, вскипяти воду, — вручая соседу пакет с зернами, альхайтам провел нилу в зал и предложил присесть на диван.
— не обращай внимания на беспорядок. после того как он ко мне переехал — тут такое частенько.